вторник, 24 апреля 2018 г.

Хранитель оленьего счастья


      В поисках таёжной истины о северных оленях и кочевых таёжных оленеводах – охотниках я странствовал с одиноким ветром по нетронутой природе Саянских гор. Путешествовал по глухим и суровым местам. Все необходимое нес в своем рюкзаке и чувствовал себя совершенно независимым. Начиналась пурга, а до заката, нужно было добрести по ледяным мостам каменистой реки до горного узла, увенчанного цепью заснеженных пиков. В этой не гостеприимной стороне не росли деревья, если не считать карликовую березу. Сюда туристы не доходили. Здесь вообще ничего не было, кроме ягеля, камня и ледника, будто проглатывающего горные хребты. Спину ломило от усталости, ноги гудели, пересохло в горле. С трудом, поднявшись на самый край глубокой пропасти, я заметил признаки жизни человека. Увидев кочевое жильё с дымком от костра, я направился туда. У огня под широким пологом неба сидел пожилой таёжный оленевод и вырезал из бересты загадочный оберег - оленя, чтобы украсить ими горы. Журчал быстрый ручеёк. Олень с большими красивыми рогами задумался, увидев меня. По представлению старца, олень боялся шума, мог обидеться и растворится в розово-синей полосе заката, а вместе с ними могли растаять предания.

      - Чаем угощайся, - красивых слов не подбирая молвил старейшина. - Потрескивание дров и жар углей бродячее сердце согреет.

      При встрече с этим человеком я узнавал много удивительно интересного. Таёжник жил, сам зная, что он Хранитель оленей и бродил за стадом без поклажи, не выбирая знакомых тропинок, прислушиваясь лишь к собственному сердцу. Он рождённый в чуме вырос привязанный к седлу, верхом на олене передвигаясь по крутым таёжным тропам. Мать матерей Олень-небо давал душу таёжнику и оленю, и души эти равноценны. Поэтому, наверное, олень был главный образ в рассказах старика об особенностях жизни на огромных пространствах тайги. Но главным в его преданиях было не познавание жизни флоры и фауны тайги, а оказание помощи всем, кто в ней обитает. В поучительных сказаниях были заключены советы по поводу жизненных ситуаций бесконечно трудной кочевой жизни. Он ведал о запрете - не добывать вожака диких северных оленей. Северный олень считался братом таёжников и если нарушался запрет, все олени покидали места, где погибал их вожак - истинный хозяин тайги. А там, где вожак сбрасывал свои рога, обязательно водилось стадо диких оленей.

      - У оленя камус крепок на ногах оттого, что не ленится копаться в снегу, - заверил старейшина. - Если олень уходит, с ним уходит счастье.

      Утром в заснеженной тайге под низким солнцем паслось стадо оленей. Но прежде, чем отправиться на летнее пастбище, обладающий необычайной жизненной силой старейшина просил разрешение у матери матерей Оленя-небо. Мы смотрели на оленя, он смотрел на нас. За оленем виднелись грандиозные панорамы. И я изменил своё решение идти заранее намеченным путем и покочевал вслед за оленями обреченными на вечные скитания. Я наблюдал, как протекает жизненный цикл северного оленя. За время существования оленя в горах у них выработался определенный маршрут кочёвок. Летом насекомые гнали животных в вершины гор, где они питались ягелем, карликовой берёзкой и грибами. Зимой возвращались в тайгу.

      - Летом олений пастух – оводы и мошка, - сказал старейшина. – Тропа под снег уйдет, чутье оленя по тайге поведёт.

      Узкие таежные тропы приучили оленей следовать друг за другом. Используя оленя под седлом и вьюком, долго мы странствовали и всюду нас сопровождали чудеса. Я ловил природы красоты, удивляться жизнеспособности оленей и начинал понимать эту странную любовь к оленьим тропам. Весь окружающий мир мне представлялся населённым одушевлёнными образами. Они управляли сменами зимы и лета, теплом и холодом, пургой и бурями. От них зависела перекочёвка оленей и удача в промыслах.

      - Не ругай тропу, спотыкаясь, не тропа виновата, - проронил старейшина. – Кочуя за оленями, забудешь безделье.

      По состоянию, размерам и правильности формы рогов старик определял здоровье животного. Начало цикла размножения происходило за год до рождения телят, когда весной у оленей начинали отрастать новые рога. В рогах вырабатывался гормон. Организм отдавал им все в ущерб линьке и восстановлению мышц. Скорость роста рогов, зависела, как олени пережили зиму и набрали вес летом. Когда небо изменением светового дня, оповещало о близости осени, у быков на рогах лопалась кожа. В это время гона взрослые самцы использовали это грозное оружие для устрашения соперников. Они с храпом шли друг на друга, низко опустив головы, и схлестывались рогами. Износ быков был очень большой: драки, непрерывное возбуждение, отказ от пищи - все это приводило к истощению, травмам. Каждый год таёжник зачищал рога оленей перед гоном. Острые концы рогов отрезал, чтобы самцы не кололи друг друга. После зачистки рогов, на открытом возвышенном месте расстилал шкуру волка - покровителя стада. Окуривая дымом и искрами тотемного огня, проговаривал свои просьбы об удачном гоне, чтобы больше родилось оленят, молил хищников не вредить стаду, запрашивал ровной тропы для оленей. Желал, чтобы во время гона пришёл дикий Белый олень в стадо для случки с прирученными важенками и чтобы долго не уходил.

      - Поле мечтаний в горах просторно, - изрёк старейшина. - Кто боится волков, не разводит оленей.

      По окончании гона самцы сбрасывали рога, зато самки носили их всю зиму. В жизни старика гон занимал важное место, и он выполнял порядок обычаев до рождения оленят. Олени разводились среди хищных зверей в суровых климатических условиях, приобретая силу и разум. Приумножение помогало выживать. Даже находящихся в стаде, среди своих сородичей, важенок ожидающих потомство берёг старик, считая, что охраняет матерей с живыми телятами. В случае голода оленей прикармливал и лечил отваром из пихтовой коры, можжевельника. Прирученные олени кочевали в чистых природных условиях, на естественной кормовой базе, сами выпасались и легко восстанавливали численность после падежа от зимней бескормицы, после гибели от волков. Старик кочевал за стадом, наблюдая за всеми.

      Гон, начинался в сентябре и через семь с половиной месяцев важенки вынашивали телят. Отел обычно происходил в мае и с первых минут жизни телята вставали на ножки. К концу первого дня своей жизни следовали за матерью, питаясь молоком. Они тонко чувствовали среду обитания и то, что вредило, они не трогали, а уходили. Оводы очень сильно портили поголовье, причиняя беспокойство, доводя до истощения. На оленят после рождения начинали охотиться вороны. Почувствовав ослабленного оленёнка, несколько птиц налетали на важенку, и, пока она отгоняла их, один ворон подкрадывается к теленку и наносит ему раны. Потом они улетали, и ждали, когда теленок упадёт от ран. У маленького теленка не было для защиты ни рогов, ни копыт и его легко могли загрызть хищные птицы, рысь или лиса. Волки на отел не приходили, но медведи и росомахи буквально шли по пятам за стадом.

      - Храбрый олененок, не будет бороться с медведем, - вздохнул таёжник. - Волк появляется, когда люди беспечны.

      Прирученные оленята в стадах человека не боялись и кем им стать, определял старик. Он наблюдал характер каждого оленёнка: спокойный или подвижный, мягкий или упрямый, терпеливый или непоседа. Учитывая капризы и нрав, оленят делил на вьючных и ездовых. Обучение оленят для пушной охоты начинал через год.

      - Ласковое слово - ловчий оленей, - учил старейшина. - Доброта рождает умение.

      В стаде существовали семейные отношения, и родство шло по важенке-матери. За мамочкой ходили важенки-дочки и быки мамочкины сыночки. У оленей одного лидера не было. В разной ситуации вожаком становился любой. В опасности они инстинктивно плотно сбивались в стадо. Такое стадо кружило, и если их не охранял старик, два оленя уводили все стадо за собой. Лидировали всегда разные олени с отлично развитой мускулатурой ног, что и служило средством выживания.

      - И олень иногда спотыкается, - промолвил старейшина. - С убытком ума прибавляется.

      Доброе покровительство Оленя-небо способствовало благополучно кочевать и изучать пути миграции животных. Стадо старался увести стрик подальше от встреч с хищниками и дикими оленями. Находясь в стаде, дикарь панически пугался человека, стремился убежать. А когда убегал, обязательно уводил с собой несколько оленей. Стадо терялось, смешиваясь с дикарями. Олени свободолюбивы и никаких загонов не любили. Поедая свое любимое лакомство, олени далеко уходили за грибами. Старейшина обязательно клал неподалеку от стоянки соль и обязательно олени возвращались лизать ее.

      - Меня олени узнают, когда увидят и услышат, - приговаривал старейшина. - Олень работает за ложку соли.

      В стаде, старейшина знал характер каждого оленя и уважал оленей кочующих впереди. Некоторых жалел, что наоборот, бредут сзади. Но это происходило не из-за их характера, а часто просто по старости. Оленей на забой не отправлял, а давал дожить до преклонных лет. Если олень работать уже не мог, скитался в стаде. Возраст для важенок не играл роли, они двадцать лет приносили телят. Среди оленят рождалось больше самцов, они меркли быстрее, чем самки. Если от стада олень отстал, его выхаживал. Если совсем олень дряхлел, терял координацию движений и начинал кружиться вокруг особого камня без остановки, то старик его оставлял.

      - Охотничаем соболя и сдаём, - сказал старейшина. - Довольство малым - богатство.

      Мясо северных оленей старик в пищу не употреблял, предпочитал сохатого. Если лося добывал, то голову с рогами надевал на кол и ставил мордой на восток. Весной после спячки в берлоге голодный медведь выходил ловить оленя, он сначала съедал рога, ни кусочка не оставлял, а оставшуюся тушу зарывал и никого к этой яме не подпускал. Но если он находил рога и съедал их, то оленей не трогал.

      - Где два оленя пройдут, там большая тропа, - сказал старейшина. - От оленя остаются рога, от человека - имя.

      Горы, растворяясь в снегу, недостижимыми вершинами, казалось, срастались с небом, пронзая облака. Извилистые реки, бурлящим потоком сокрушая отвесные скалы, не всегда текли по одному руслу. Места, по которым мы с трудом прошли, с давних пор кочевали за оленями отцы и деды таёжных оленеводов. Не потерял в суровых горах старик большую надежду, что будут ходить за стадами оленей его дети и будущие внуки. Среди льдистых пиков сияющих ослепительной белизной места хватит всем хранить оленье счастье.

      Русин Сергей Николаевич

      Книга "Ленточки странствий"

      Моя Тофалария

      Тофалария

Нежная радость Небо-оленя


      В поисках таёжной истины о северных оленях и кочевых таёжных оленеводах – охотниках я странствовал с одиноким ветром по нетронутой природе Саянских гор. Путешествовал по глухим и суровым местам. Все необходимое нес в своем рюкзаке и чувствовал себя совершенно независимым. Начиналась пурга, а до заката, нужно было добрести по ледяным мостам каменистой реки до горного узла, увенчанного цепью заснеженных пиков. В этой не гостеприимной стороне не росли деревья, если не считать карликовую березу. Сюда туристы не доходили. Здесь вообще ничего не было, кроме ягеля, камня и ледника, будто проглатывающего горные хребты. Спину ломило от усталости, ноги гудели, пересохло в горле. С трудом, поднявшись на самый край глубокой пропасти, я заметил признаки жизни человека. Увидев кочевое жильё с дымком от костра, я направился туда. У огня под широким пологом неба сидел пожилой таёжный оленевод и вырезал из бересты загадочный оберег - оленя, чтобы украсить ими горы. Журчал быстрый ручеёк. Олень с большими красивыми рогами задумался, увидев меня. По представлению старца, олень боялся шума, мог обидеться и растворится в розово-синей полосе заката, а вместе с ними могли растаять предания.

      - Чаем угощайся, - красивых слов не подбирая молвил старейшина. - Потрескивание дров и жар углей бродячее сердце согреет.

      При встрече с этим человеком я узнавал много удивительно интересного. Таёжник жил, сам зная, что он Хранитель оленей и бродил за стадом без поклажи, не выбирая знакомых тропинок, прислушиваясь лишь к собственному сердцу. Он рождённый в чуме вырос привязанный к седлу, верхом на олене передвигаясь по крутым таёжным тропам. Мать матерей Олень-небо давал душу таёжнику и оленю, и души эти равноценны. Поэтому, наверное, олень был главный образ в рассказах старика об особенностях жизни на огромных пространствах тайги. Но главным в его преданиях было не познавание жизни флоры и фауны тайги, а оказание помощи всем, кто в ней обитает. В поучительных сказаниях были заключены советы по поводу жизненных ситуаций бесконечно трудной кочевой жизни. Он ведал о запрете - не добывать вожака диких северных оленей. Северный олень считался братом таёжников и если нарушался запрет, все олени покидали места, где погибал их вожак - истинный хозяин тайги. А там, где вожак сбрасывал свои рога, обязательно водилось стадо диких оленей.

      - У оленя камус крепок на ногах оттого, что не ленится копаться в снегу, - заверил старейшина. - Если олень уходит, с ним уходит счастье.

      Утром в заснеженной тайге под низким солнцем паслось стадо оленей. Но прежде, чем отправиться на летнее пастбище, обладающий необычайной жизненной силой старейшина просил разрешение у матери матерей Оленя-небо. Мы смотрели на оленя, он смотрел на нас. За оленем виднелись грандиозные панорамы. И я изменил своё решение идти заранее намеченным путем и покочевал вслед за оленями обреченными на вечные скитания. Я наблюдал, как протекает жизненный цикл северного оленя. За время существования оленя в горах у них выработался определенный маршрут кочёвок. Летом насекомые гнали животных в вершины гор, где они питались ягелем, карликовой берёзкой и грибами. Зимой возвращались в тайгу.

      - Летом олений пастух – оводы и мошка, - сказал старейшина. – Тропа под снег уйдет, чутье оленя по тайге поведёт.

      Узкие таежные тропы приучили оленей следовать друг за другом. Используя оленя под седлом и вьюком, долго мы странствовали и всюду нас сопровождали чудеса. Я ловил природы красоты, удивляться жизнеспособности оленей и начинал понимать эту странную любовь к оленьим тропам. Весь окружающий мир мне представлялся населённым одушевлёнными образами. Они управляли сменами зимы и лета, теплом и холодом, пургой и бурями. От них зависела перекочёвка оленей и удача в промыслах.

      - Не ругай тропу, спотыкаясь, не тропа виновата, - проронил старейшина. – Кочуя за оленями, забудешь безделье.

      По состоянию, размерам и правильности формы рогов старик определял здоровье животного. Начало цикла размножения происходило за год до рождения телят, когда весной у оленей начинали отрастать новые рога. В рогах вырабатывался гормон. Организм отдавал им все в ущерб линьке и восстановлению мышц. Скорость роста рогов, зависела, как олени пережили зиму и набрали вес летом. Когда небо изменением светового дня, оповещало о близости осени, у быков на рогах лопалась кожа. В это время гона взрослые самцы использовали это грозное оружие для устрашения соперников. Они с храпом шли друг на друга, низко опустив головы, и схлестывались рогами. Износ быков был очень большой: драки, непрерывное возбуждение, отказ от пищи - все это приводило к истощению, травмам. Каждый год таёжник зачищал рога оленей перед гоном. Острые концы рогов отрезал, чтобы самцы не кололи друг друга. После зачистки рогов, на открытом возвышенном месте расстилал шкуру волка - покровителя стада. Окуривая дымом и искрами тотемного огня, проговаривал свои просьбы об удачном гоне, чтобы больше родилось оленят, молил хищников не вредить стаду, запрашивал ровной тропы для оленей. Желал, чтобы во время гона пришёл дикий Белый олень в стадо для случки с прирученными важенками и чтобы долго не уходил.

      - Поле мечтаний в горах просторно, - изрёк старейшина. - Кто боится волков, не разводит оленей.

      По окончании гона самцы сбрасывали рога, зато самки носили их всю зиму. В жизни старика гон занимал важное место, и он выполнял порядок обычаев до рождения оленят. Олени разводились среди хищных зверей в суровых климатических условиях, приобретая силу и разум. Приумножение помогало выживать. Даже находящихся в стаде, среди своих сородичей, важенок ожидающих потомство берёг старик, считая, что охраняет матерей с живыми телятами. В случае голода оленей прикармливал и лечил отваром из пихтовой коры, можжевельника. Прирученные олени кочевали в чистых природных условиях, на естественной кормовой базе, сами выпасались и легко восстанавливали численность после падежа от зимней бескормицы, после гибели от волков. Старик кочевал за стадом, наблюдая за всеми.

      Гон, начинался в сентябре и через семь с половиной месяцев важенки вынашивали телят. Отел обычно происходил в мае и с первых минут жизни телята вставали на ножки. К концу первого дня своей жизни следовали за матерью, питаясь молоком. Они тонко чувствовали среду обитания и то, что вредило, они не трогали, а уходили. Оводы очень сильно портили поголовье, причиняя беспокойство, доводя до истощения. На оленят после рождения начинали охотиться вороны. Почувствовав ослабленного оленёнка, несколько птиц налетали на важенку, и, пока она отгоняла их, один ворон подкрадывается к теленку и наносит ему раны. Потом они улетали, и ждали, когда теленок упадёт от ран. У маленького теленка не было для защиты ни рогов, ни копыт и его легко могли загрызть хищные птицы, рысь или лиса. Волки на отел не приходили, но медведи и росомахи буквально шли по пятам за стадом.

      - Храбрый олененок, не будет бороться с медведем, - вздохнул таёжник. - Волк появляется, когда люди беспечны.

      Прирученные оленята в стадах человека не боялись и кем им стать, определял старик. Он наблюдал характер каждого оленёнка: спокойный или подвижный, мягкий или упрямый, терпеливый или непоседа. Учитывая капризы и нрав, оленят делил на вьючных и ездовых. Обучение оленят для пушной охоты начинал через год.

      - Ласковое слово - ловчий оленей, - учил старейшина. - Доброта рождает умение.

      В стаде существовали семейные отношения, и родство шло по важенке-матери. За мамочкой ходили важенки-дочки и быки мамочкины сыночки. У оленей одного лидера не было. В разной ситуации вожаком становился любой. В опасности они инстинктивно плотно сбивались в стадо. Такое стадо кружило, и если их не охранял старик, два оленя уводили все стадо за собой. Лидировали всегда разные олени с отлично развитой мускулатурой ног, что и служило средством выживания.

      - И олень иногда спотыкается, - промолвил старейшина. - С убытком ума прибавляется.

      Доброе покровительство Оленя-небо способствовало благополучно кочевать и изучать пути миграции животных. Стадо старался увести стрик подальше от встреч с хищниками и дикими оленями. Находясь в стаде, дикарь панически пугался человека, стремился убежать. А когда убегал, обязательно уводил с собой несколько оленей. Стадо терялось, смешиваясь с дикарями. Олени свободолюбивы и никаких загонов не любили. Поедая свое любимое лакомство, олени далеко уходили за грибами. Старейшина обязательно клал неподалеку от стоянки соль и обязательно олени возвращались лизать ее.

      - Меня олени узнают, когда увидят и услышат, - приговаривал старейшина. - Олень работает за ложку соли.

      В стаде, старейшина знал характер каждого оленя и уважал оленей кочующих впереди. Некоторых жалел, что наоборот, бредут сзади. Но это происходило не из-за их характера, а часто просто по старости. Оленей на забой не отправлял, а давал дожить до преклонных лет. Если олень работать уже не мог, скитался в стаде. Возраст для важенок не играл роли, они двадцать лет приносили телят. Среди оленят рождалось больше самцов, они меркли быстрее, чем самки. Если от стада олень отстал, его выхаживал. Если совсем олень дряхлел, терял координацию движений и начинал кружиться вокруг особого камня без остановки, то старик его оставлял.

      - Охотничаем соболя и сдаём, - сказал старейшина. - Довольство малым - богатство.

      Мясо северных оленей старик в пищу не употреблял, предпочитал сохатого. Если лося добывал, то голову с рогами надевал на кол и ставил мордой на восток. Весной после спячки в берлоге голодный медведь выходил ловить оленя, он сначала съедал рога, ни кусочка не оставлял, а оставшуюся тушу зарывал и никого к этой яме не подпускал. Но если он находил рога и съедал их, то оленей не трогал.

      - Где два оленя пройдут, там большая тропа, - сказал старейшина. - От оленя остаются рога, от человека - имя.

      Горы, растворяясь в снегу, недостижимыми вершинами, казалось, срастались с небом, пронзая облака. Извилистые реки, бурлящим потоком сокрушая отвесные скалы, не всегда текли по одному руслу. Места, по которым мы с трудом прошли, с давних пор кочевали за оленями отцы и деды таёжных оленеводов. Не потерял в суровых горах старик большую надежду, что будут ходить за стадами оленей его дети и будущие внуки. Среди льдистых пиков сияющих ослепительной белизной места хватит всем хранить оленье счастье.

      Русин Сергей Николаевич

      Книга "Ленточки странствий"

      Моя Тофалария

      Тофалария

Росяной ветер весны


      Рожденный в день Северного ветра, вечный странник, таёжный кочевой оленевод - охотник в своих мифических и лирических поверьях представлял ветер живым существом. Сто небесных сил обитали выше скал в облаках над вершинами гор у сотканного из ветров края неба. В непрерывном творении мира рождалось множество духов - дух дождя, дух града, дух солнечного света, дух облака, дух грома, дух звезд и дух ветра. Ветры были жизненное дыхание Неба, и сами возникали из дыхания Небо-оленя. Когда вдыхал и выдыхал воздух зародышевым дыханием жизни Небо-олень, все ветра из бесконечности невообразимо освобождались. Они несказанно подобно зародышу в утробе матери дули поочередно: один устанет дуть - другой начнет; оттого и веяли в разные стороны. Все существующее ветры должны были участвовать в горно таёжной еще жизни, кроме лично своей. Соединялись ветры и поветрия с рельефом горно таёжной местности, обладая определенной предсказуемостью, сезонностью, периодичностью и координацией пространства. Как неотъемлемые свойства срастались ветры с нравами и обыкновениями, чертами характера и обитателей горного края.

      - Ветер-дыхание природы, - воскликнул таёжник. - Большие горы сильный ветер любят.

      В необозримой красоте и фантастических панорамах, заворожённого удивительной чистотой и великолепием пространства веяло какой-то отрешенностью. По заснеженным вершинам и горной тундре рыскали, пели и свистели, деревья ломали и перекатывали ветры и имели много значений. Они были невидимы, но сын высоких гор таёжник, сливаясь с природой, обнаруживал и узнавал их по свисту и движению. Он ощущал разные качества ветров, трогал ветер на ощупь и называл тёплые ветры обладающими текучестью и мягкостью женскими именами своих подруг и сестёр. Бурям с громом и молнией, от которых медведи, в испуге, падали с деревьев и ветрам для грозы собирающих тучи, присваивал имена братьев и друзей. Ураганам, вырезающим снежинки из ледника и гонящих с востока на запад Солнце, давал имена старейшин. Названия ветров с надеждами, мечтами высекались в сердцах и на коже шершавой друг друга. Чувствовал и повторял таёжник, раз за разом истинно наполненные магией имена и хранил в памяти их репутацию очень бережно. Он любил мягкое звучание ветра над водами горных озёр. О запахах ветра, омытого весенним дождём и пропитанного ароматом кедровой смолы, таёжник пел поэтические сказки для своих детей.

      - Ветер всему миру не сдержать, - говорил таёжник. - Он невидим и обнаруживает себя свистом.

      Лёгкие и воздушные ветры летали вокруг вершин, на пики садились, поднимались, кружились и снова срывались сверху вниз, с горы к подножию. Каждый высокий, крепкий, неразрывный ветер переполненный жизнью и силой наделялся ясным обликом и одушевлялся. Таёжник старался подружиться со свежим ветром, приходящим с рассветом. Учился читать мысли и слушать звонкий тревожный ветер в начале зимы, сдувающий листья с карликовой берёзки. Ветер-сквозняк возникал между двумя близко стоящими скалами. Позёмка путалась под непослушными ногами. Летал по ветру нежного счастья, сквозь пушистые крылья льдинок, доверяясь радостному чувству. Хлебал ветер простуженной скуки и братался с таежною стужей. Обнимался с голову вскружившим облаченным в любовь ветром, спешим к пасмурным небесам.

      - Ветряная сила наше счастье приносила, - говорил таёжник. - Неуловимый ветер рыскал, пел да свистел, деревья ломал, траву к земле пригибал.

      Благоприятный ветер приносил удачу в перекочёвке, а попутный в дальнем путешествии. Всегда кланялся, приветствуя возвышенный ревущий и шумный ветер вестник. Несильный ветер, приятное дуновение воздуха в ясный день рождал хорошую погоду и поднимал настроение. В начале каждого лета приносил влажный ветер в горы туманную или дождливую погоду, которая ухудшала видимость на перевалах. Зимой, обычно на переломе дня и ночи, приветливый восточный ветер возвещал об удачливой охоте, видимо, в качестве искупления за невзгоды, перенесенные в крепкие морозы.

      - За ветром в горах не угоняешься, - подумал таёжник. – Сердитый ветер с горы снежную вершину сорвёт.

      Встречный ветер с малыми шалостями таёжник определял по движению воздушных потоков, чтоб добыча не учуяла его раньше времени. Дух ласковый ветер, вдыхая дыхание во все живое. Зверь, деревья горы, все участливо дышали одним дыханием с радушным ветром. Вся семья ветров влияла на жизнь природы и на жизнь таёжника. Для таёжника каждый ветер был чтим в памяти и чувствах. Ветер одушевлял, с ним он говорил, пытаясь объяснить его переменчивое поведение, и всячески старался задобрить. Более того - замечая, что ветры дуют с разных сторон света и бывают холодными и теплыми, влажными и иссушающими, назначал ответственного за воздушную стихию - Дух ветра.

      - В горах ветра не поймаешь, - вспомнил таёжник. - Гору разрушает ветер, а дружбу - слова.

      Выдох бури означал творение мира, а вдох сокрушение, клонившее и качание к земле цветов багульника и хвои кедров. Ураган открывал проход между мирами. Вихрь передавал сообщения жизненного дыхания неба. Налетающее и исчезающее дуновения несли звуки и голоса, в том числе и сердечных связей. Порывы ветра с горных склонов, были самыми загадочными из всех стихий и казались, предвещали скорую встречу с возлюбленной. Не знавший физических причин возникновения, дорогому сердцу нечаянном ветре развивающим ленточки одежд таёжник сочинял песни, когда хотел встретиться с милой девушкой.

      - С ветра пришло, на ветер и пошло, - подумал таёжник. - Спрошу у ветра совет, будет ли ответ?

      Если долго дул холодный могущественный, непредсказуемый и внезапный ветер или висел в горах сырой и тёмный туман, таёжник пытался изо всех сил дышать полной грудью. Он вдыхал стылый воздух, потом выдыхал, но не до конца - часть леденящего воздуха оставлял в лёгких, образуя воздушную подушку. Кашель и одышка мешали дышать при студёном ветре, и таёжник совершал приёмы усмиряющие силу льдистого ветра. Нежданному морозному ветру обходительно оказывал почести и затем ласково провожал обратно на хладное небо.

      - Пусть услышит Небо-олень слова, и равнодушный ветер унесет с собой, дующий из тех мест, где ветры родятся, - пел таёжник. - Застывший туман утренний ветер изгони дуновением оживлённым.

      Таёжник, рожденный под стихией воздуха, вспоминал связанные с ветром фольклорные сюжеты, поднимаясь на гору, смотреть сквозь звёзды на обиталище Небо-оленя. Дыханием таёжный служитель ветра подтверждал связь горной тайги с миром Небо-оленя. Среди созвездий он был подобен скале, вырастающей на пути беспокойного ветра, и напевал просьбу при отсутствии голоса, но с почтением выдувая слова. Просил найти правильный выбор пути, понять свою тропу, поймать свой легкий ветер. Просил, чтобы задул тёплый неуловимый ветер, необычный оберег рода. Одушевлённый ветер хорошо порой бил в лицо, но и хранил таёжников от неприятностей. Скорый ветер носился от края до края, обнимая горы, вновь и вновь неугомонно измеряя их размахом крыльев. Ветер изменял форму деревьев, но тайга оставалась неизменной. Потоки силы ветров невидимыми нитями пронизывали горы, и таёжник держался за них, ощущая счастье и спокойствие.

      - Ветер снег съедает, - изрёк таёжник. - Куда ветер дует, там и дождь идет.

      С живым, веселым характером таёжник, отличался сообразительностью и богатым воображением и общался с ветром, не поддаваясь эмоциям. Он взбирался на головокружительный шпиль ледника на голой скалистой вершине под сверкающей драгоценностью свода непредвиденного неба. Таёжник, старался узнать у возвышенного Духа ветра Великую Тайну, которая окружала и наполняла и несла в себе самую полную меру радости, возможного в этой жизни.

      - Дух ветра, создатель мира и людей, - с радостным смирением и простотой спросил таёжник. - Ты знаешь, что такое полёт, скажи, что такое свобода, которой преграды не закрывают свет солнца?

      - Ветер говорит с теми, кто расправляет крылья, - передал видение своему народу Дух ветра. - Между прыжком и полетом лежит сомнение.

      Таёжник, отсеивая сны и видения, начинал постигать путь ветра и легко приспосабливался к характеру Духа ветра и быстро находил взаимопонимание. Он уяснил, что него нет ничего постоянного в бесконечном просторе. Все, что-то плохое могло закончиться чем-то хорошим, и все, что хорошо, - тоже хорошо. Таёжник ладил, менялся в зависимости от обстоятельств и старался успокоить дух ветра, зачаровывал его своими планами, идеями и заключал с ним дружеский договор, после чего даже бури усмирялись. Таёжник чувствовал силу и огромные крылья ветра, созданные из тончайшего света. Он сообразил, что больше не надо бояться морозных ветров, пронзающих снежинками его сердце и леденящих кровь, а с уважением к ним относится.

      - Ветер дует - следы заметет, - вздохнул таёжник. - Ветер и горы с места сдвигает.

      Скользил отчаянный таёжник по самому высокому краю висячего ледника, словно в танце, призывал весенний и тёплый ветер с юга. Перечислял красивые имена и значения погожего ветра. Мечтал приобрести крылья ветра и сквозь пространство раскрывал ладони. На следующий же день с дрожью зари пришёл нарастающий быстро летящий уверенный ветер. Развевал безудержный ветер мечты в разные стороны и игривыми порывами буквально приглашал на танец. В такт танцевало сердце таёжника парный танец в живых и трепетных руках дикого ветра. Соединяясь с воздухом, дул колотый ветер в тревожную пустоту и поворачивался таежник, без тени искажений заблудившись в сумраке застывшей зимы. Ледяной, промозглый и наглый ветер толкал, проникая сквозь вечную мерзлоту сердца, и таёжник бесповоротно шагал на вершину белого ледника. Он ощущал свободный ветер как своё дыхание. Прислушивался, как воздух проникал в легкие и выходил обратно. В момент полного отождествления с вешним ветром он почувствовал себя легче пёрышка. Поднимая глаза к небу, своим сознанием управлял росистым ветром. Таежник, отворяя веру в понимание, поворачивал сорвавшийся росный ветер мысленно.

      - Ветру пути не заказаны, - молвил таёжник. - Солнце заходит красно - к росяному ветру.

      Весенний ветер с тоской в глазах окутывал тело, словно разделить мерзлоту сердца пытался на безмолвном льду обжигающего ледника. Желанный ветер обнимал, пытался кружить и вверх, вздымать. Дразнил и смеялся весело в лицо таёжнику. Дражайший ветер и таёжник сами избрала этот путь, и действительно были едины на холодной глади смёрзшегося льда и алмазов искристой кромки стужи. Сердцем, балансируя, скользили почти бесшумно по тонкому лезвию холода, сквозь странные стыки миров ледника и озноба. Стоял лестный таёжник на прохладном ветру влюбленный в сквозной танец на зыбкой грани судьбы и льда, пел мелодии с поэтическими образами сладкого ветра. От слишком долгих бесчувственных холодов возжигая огонь изнутри встречным тёплым неуловимым ветерком - братишкой родным, искомым оберегом таёжного рода.

      Русин Сергей Николаевич

      Книга "Ленточки странствий"

      Моя Тофалария

      Тофалария

воскресенье, 18 марта 2018 г.

Зимнее путешествие в Снежные горы


      Путешественникам всегда кажется, что необычные, диковинные земли лежат где-то за горизонтом далёких морей. И устремляясь к ним, мы проскакиваем, не замечая того, что совсем рядом. Природа Сибири поражает своей мощью и красива в любое время года. Тофалария - труднодоступный, суровый, но при этом и самый притягательный, значимый и очаровательный уголок Восточных Саян. Снежные вершины гор, каменистые реки, багульник, олени, труднопроходимая тайга, горная тундра, скалистые пики, бурные ручьи, моховые болота, ягодники, места обитания духов и в гармонии со всем этим миром мыслящий, располагающий облик таёжных людей.

      Нас заносит в неизведанные уголки нашей родины, что порой мы сами удивляемся, что таковые существуют. Длительное зимнее путешествие по Снежным горам было сокровенным желанием всей моей жизни. Ради чего? Проверить свои возможности, открыть действительно другой мир, где зима похожа на сказку, когда на речках встает лед и многие маршруты становятся проще, а сопки покрываются снегом и живописные и легендарные каньоны – доступнее. Там, среди Снежных гор, вовсе не сизая мгла, там тысячелетиями живут горно-таёжные северные олени и обладающие большой душой кочевые таёжные оленеводы - охотники. Отправляясь с ними в путешествие, я надеялся приобрести новый опыт и жизненные уроки.

      - Если дело делаешь от души, то короче покажутся тропинки, - звучали слова старейшины. - Когда оленя бережёшь, он сбережёт тебя в пургу.

      Зимнее путешествие ничем не хуже летнего, а в чем-то даже и лучше. Зимой, как правило, ясная погода и хорошая видимость. Зимнее небо по-особенному красиво, а воздух такой, что им не просто дышишь, а его пьешь. Путешествие в одиночку по Снежным горам Тофаларии зимой представлялось мне предприятием рискованным. Снежные горы — это архаичный мир и именно поэтому цена мелочной ошибки в расчётах здесь очень велика. Надеясь на успех зимней экспедиции, я грамотно готовился к ней. Опасался всего: например, замерзнуть. Предусмотрительно сформировал маршрут из Нижнеудинска до Республики Тыва и решил вопросы организации и безопасности. Большинство страхов улетучилось после первого же ужина с горячим чаем и ночёвкой с хвойным ароматом дыма от костерка в оленеводческом чуме. На следующий день вышло ласковое солнце. Картинка переменилась: вокруг заснеженные кедры, пики гор блестели, мороз трещал, олени дружелюбно ходили рядом. Для уверенности я решил путешествовать с оленями пешком. Вставал рано утром, брал рюкзак и совершал длительные переходы. На закате свет переливался из оранжевого в лиловый. На небе подмигивали первые звездочки. От радости они танцевали, срывались и падали на вершины в фантастическом звездопаде. Лёгкая Луна кочевала вместе с нами, и казалось, её очень легко погладить рукой. А прямо над нами висела Полярная звезда, вокруг которой двигались созвездия Большой Медведицы.

      - Когда дым из чума к земле идет, мороза не будет, - приговаривал старейшина. - В глубоком снегу не замерзнем.

      Снежные горы, ущелья, промерзшие долины и водопады не игровое пространство, где мы удовлетворяли свои амбиции покорителей природы. Снежные горы - величественные храмы идеальной гармонии, имеющие власть звать в свои края и где кочевые таёжники исповедуют свои обычаи и правила. Владея ими, уважая их, таёжники соблюдали единственное условие для полного наслаждения захватывающим образом таёжной жизни. Таёжники часами смотрели на Снежные горы и своих прародителей оленей снизу вверх. Это поначалу казалось мне странным, что они разговаривали со Снежными горами. Животные, растения и даже камни могли говорить с людьми и разговаривать между собой. Отсюда я наблюдал таёжные изречения: «И у горы есть глаза», « И камни говорят». Я старался понять - ждут Снежные горы меня или нет, допустят они меня в свои анимистические представления и размышления.

      - Чай ароматней, если он с добрым другом разделен, - звучали слова старейшины. - Оставленный в горах запас - и для нас, и для вас.

      Люди и олени, находясь в жёстких климатических условиях, объединённые общей идеей, одухотворяли явления окружающего мира, общались, решали общие задачи. Все горы и явления объективной действительности, как нечто себе подобное, наделяли таёжники желаниями, волей, эмоциями. Небо и горы, солнце и луна, снег и ветер, звезды и планеты, лёд рек и водопадов, даже отдельные деревья были в глазах таёжников одушевленными и разумными существами, чьей благосклонности они добивались. Помощь, взаимовыручка, просто нахождение вместе – объединяли горы, оленей и людей до таёжного братства. Это неотъемлемая часть Снежных гор, она хороша и радует. Я счастлив, что познакомился с таёжными людьми, которых мне подарили Снежные горы. Благодарил их, что мы были объединены идеей путешествий и исследований.

      - Мы не боимся смотреть в глаза Солнцу оленю, - звучали пожелания старейшины. - Бывает ровной не всегда тропинка. Оленя, если обижать, то и на привязи не удержать.

      Зимой здесь нереально красиво и тихо. Под открытым небом стоят чумы и тянутся тропинки непревзойдённых знатоков тайги. Полностью погружаясь в природу, я шел пешком по снегу и ехал верхом на оленях. В общем, предался тихим уютным развлечениям, о которых всегда мечтал. Напрягался интеллектуально в таинственности страны снега и скал. В Восточных Саянах сохранилось немало тайн и загадок, а зимнее путешествие туда позволило открыть что-то новое. Странствуя среди удивительных силуэтов гор, холодного дыхания ледников, осыпей качающихся камней, снежников готовых сорваться с вершин, бесконечных кедрачей открывал прекрасные творения человеческих рук. Впечатления от сотворённых первопроходцами Саянских просторов неизвестных сооружений из камней, уходящими историческими корнями в глубины веков украшали аналитическую часть похода. Осмотр памятных камней родовых угодий на почитаемых вершинах, изучение островерхих куч сакральных Обо на стойбищах и перевалах или поиск составленных в два параллельных ряда так, как рога должны были стоять у бегущих один за другим оленей или расшифровка символических знаков на наскальных рисунках прогоняли серость бытия. Из глубин веков взывали к нам живые голоса. Они сближали человека с человеком, род с родом, народ с народом. Они дальновидно остерегали потребительски относиться к природе, учили думать о завтрашнем дне. От рисунков солярных знаков в виде кругов, лунных – в виде рожков, обегающих спиралей – символа небесного движения во времени начинались все наши пути к таёжным мифам о неразгаданных оленях.

      - Оленю лучшая мерка - на тропинке проверка, - звучали отклики старейшины. - Человек похож на оленя, который идёт по протоптанной тропинке.

      Таёжники не были равнодушны во взаимоотношении к могучим и непостижимым стихиям. Наблюдая за небом, изучали движение солнца, луны и звезд, точно устанавливали дни зимнего солнцестояния, весеннего равноденствия, определяли число дней в путешествии. А в мифах таёжники искали благоволение. На мифическом крылатом олене старейшина в дни зимнего солнцестояния отправлялся в путь по золотой тропе оживлять животворящее Солнце. Его злато сияющий, злато лучистый, творящий, излучающий, милостивый Дух дарил свет и жизнь. Мудрый Дух, щедро дающий разум, идеальное здоровье и продление земной жизни, силой стремления превращал туман внутри сердец таёжников в раскалённое и пылающее солнце. Возможно, это зимнее путешествие помогало найти то, чего так не хватало нашим сердцам и помогло обогатиться опытом и переживаниями не доступными в обыденной оседлой жизни.

      - Мы – люди Солнце оленя и нашему воображению кажется, что вся природа оживлена, населена и наполнена духовными существами, - свидетельствует старожил, способный приручать диких животных. - Одушевлённые Небо и Горы охраняют и производят все существующее и предпочитают белый, солнечный цвет в оленях.

      Способом выживания человека в студеном краю стало чувство его породнения с грозной природной стихией, он чувствовал их родственными себе, одушевленными существами, которых можно умилостевить. Мифы об олене, сильном, умном, помогающим людям учили, как правильно себя вести в Снежных горах и таёжники в пути тихо пели старинные песни. Древние таёжные люди уверяли, что Мудрый Дух прибыл на землю как посланник звёздного мира и обладал мощными сверхъестественными способностями Сотворения, оживления и застывания природы. Благородный Солнце олень был участником Сотворения всего существующего на земле и надежным хранителем разумных тропинок к тайникам бескрайнего мира счастья приносящего удачу в промыслах самым достойным людям. Он требователен, неподкупен и не терпит человеческой фальши. У Солнца оленя есть свое настроение, сознательность, сила и открытое сердце. Только искренним и преданным сердцам, влюблённым в Снежные горы открывает он свои тропы.

      - Кто часто меняет решения и направления, не заслужит уважения, - звучало эхо старейшины. – Если у человека сердце спит, тот не узнает радости.

      По поверьям, все, что окружало таёжников и добывалось ими в промысловом деле, давалось высшими силами, а потому надо было с благодарностью принимать их дары и стараться не обижать духов-покровителей своими поступками. Таёжные люди открывали свои сердца навстречу Солнце оленю - хозяину Снежных гор. Искренность, собранность и любовь к путешествиям – это умонастроение таёжных кочевых оленеводов - охотников. Таёжная культура живёт в древних мифах Восточных Саян и передавалась изустно из поколения в поколение, от отца к сыну. Обычаи почитания крылатых оленей - птиц, посвящённые Солнцу сохранились до наших дней. Олени, покровители таёжных оленеводов, назывались солнечными, а оленята – детьми солнца. Отсюда и возникал интерес к памятникам изобразительного искусства и устному народному творчеству таёжной словесности, к богатому наследию предков.

      - Олень гордо несёт голову, и ты высоко держи свои мысли, - звучала речь старейшины. - Когда есть еда, то в метель и стужу можно в чуме сказку слушать.

      Почитание оленя в Снежных горах можно назвать не случайным. Наскальные и словесные мифы являются историей и летописью для таёжников. Фольклор отражает духовность таёжных людей, его мудрый ум, доброжелательный дух, его мировоззрение, нравы, обычаи, характер и силу. Все это, отблеск глубокой духовной связи таёжных кочевых оленеводов - охотников с северным оленем – символом благородной души человека.

      Русин Сергей Николаевич

      Книга "Ленточки странствий"

      Моя Тофалария

Снежная тропа к ледяным вершинам


      Я мало знал о зимних путешествиях с северными оленями, и был поражен, насколько динамичным были восхождения на перевалы, ледяные вершины, спуски в каньоны и водопады замёрзших рек. Мне было интересно, смогу ли я настолько быстро, как олени передвигаться по Снежной тропе и каждый день открывать, какие же на самом деле Восточные Саяны. Меня вела жажда путешествий, а интересовали природа, климат и распространение животных и людей, практикующих кочевое таёжное оленеводство. Я шёл в страну своей мечты, я хотел обрести радость от таёжной жизни.

      - В городе ум - в словах, у кочевника - в делах, - говорил каюр. - Не бойся зимы - страх звери услышат.

      В первый день путешествия Снежные горы с ледяными вершинами встретили нас обильным снегопадом. Казались, всё вокруг погружалось в снежные завалы. Мой проводник старейшина таёжный оленевод - охотник не отложил путешествие. Он чувствовал тропу предков, различал ее по едва уловимым признакам и оперативно реагировал на внезапные сюрпризы природы. Кристальная снежная завеса падала вокруг нас, мягко ласкала, закутывала и тесно облегала северных оленей. Снежная тропа выматывала мои силы. Я шёл, тяжело дыша, и мысленно разговаривал с собой. Владеющий мудростью тропы старейшина протаптывал спасительные следы, по которым, задыхаясь снежинками, следовал со своим оленем до лунной пелены. Ночью во сне белоснежные и чистые сугробы снились к трудностям в пути, который я избрал и к благополучию.

      - В деле сердце приложить, то и дело получится, - сказал старейшина с мудрой снежной сединой. - Если будешь шагать и назад оглядываться, то далеко не уйдешь.

      Утром январское солнце взошло, и мы, оставив покой, кочевали с оленями по глубокому пушистому снегу вдоль замершего русла реки с просевшим льдом, огибая скользкие торосы. Всюду снег и кедров узоры, кругом всё тихо. Неторопливо проходили широкие долины и узкие каньоны с отвесными скалами и каменистыми осыпями. Над головой извивалась бирюзовая полоска неба. Через скальный массив по живописным склонам хребта шли до заката, а потом полезли на перевал, чтобы в пространном протяжение вне времени посмотреть, как садится солнце. Пурпурный диск солнца медленно таял, скрываясь в спячку красного зарева. Ночью вьюга стучалась о чум, источал аромат душистых трав чай, белизной застилала сумрак россыпь звёздного неба. К вершине устремляясь, вниз сорвалась окрыленная звезда, и я загадал желание.

      - В тайге олень - друг, - сказал старейшина. - Лентяй усталости не знает.

      В путешествии я вел дневник, не всегда последовательно, потому что писал истории жизни и диалоги у костра, как придется и часто замерзшими пальцами в холоде и полутьме. Я пошёл по Снежной тропе в надежде получить свежие впечатления и дописать книгу, но буквально за пару дней путешествия, в голове стала формироваться новая идея, и я не удержался и решил, что начну всё сначала. Люди жили здесь на протяжении долгих тысячелетий и оставили множество следов своего быта. Поставил задачу исследовать в максимально сжатые сроки наскальные рисунки, камни древних сооружений. Нанести на карту достопримечательностей и собрать максимальное количество мифологического рода текстов с разных таёжников, правильно переложить речь на бумагу. Стал прислушиваться к вьюгам и разговорам, обдумывать, вглядываясь в пропасти и пытаясь согреться.

      - Огонь в чуме затрещал, гостей пригласил, - говорил каюр. - Не клади в костер кедровых дров - будут болеть у оленей глаза.

      Вглубь бесконечных гор уводили нас олени. Издревле таёжные люди изучали северных оленей, внешне столь не похожих на человека, но наделенных умом и характером. Дивились тому, что олени, совсем как люди, объединялись в коллективы, у которых были свои вожаки. Из наблюдений складывались представления о том, что животные, могут разговаривать друг с другом, понимать, жениться, ходить за пропитанием. Оленей представляли и в виде людей, а Хозяин оленей имел образ таёжника, некогда ушедшего к оленям, поселившегося с ними и ставшего человеком-оленем, возглавлявшим стада животных. Очеловеченные животные стали жить вместе с людьми под одним небом и получили общие права и обладание вездесущим разумом. Эти поверья воплощались в мифах, в которые давали волю творчеству. Поэтому в таёжных преданиях олени и люди на равных общались, жили рядом, ходили в гости, помогали друг другу.

      - Перекочевав на старое стойбищем - не кричи и не пугай оленей, - говорил старейшина. - Заставишь мать - олениху работать, не будет телёнка.

      На всем протяжении тропы вдоль и поперёк Саянских хребтов я встретил места удивительно разнообразные, красивые и неповторимые на которых находились каменные Обо. На вершинах гор, возвышающимися над стойбищами, любовался цветными ленточками на Обо в виде каменных пирамидок. Тропа огибала по спирали горы, то вдоль них через определенные промежутки встречались малые груды камней. Мы с оленями поднялись на Ледяную вершину к старинным реликвиям состоящих четырёх камнях с поперечной каменной плитой. Это оказалась лучшая смотровая площадка с обзором на грандиозные панорамы, она веяна мифологическими преданиями, идеями и легендами о самом могущественном Олене - небо, дарующим людям оленей и жизнь. Неспешно вращалась Земля, молчала Небесная женщина - важенка рожающая оленят. Чтобы снискать покровительство в путешествии или для проживания в горах таёжники в таких местах вспоминали про наказы предков о наблюдении за повадками, условиями жизни и внешним видом оленей, воссоздавая взаимопомощь человека и животных. Говорят, чудес на свете нет, но против одухотворённого неба на тундру голую, где зимовало стадо диких оленей, свалился метеорит. Олени пошатнулись и отошли от ущелья. Таежник, ищущий общий язык с небесами, объяснил связь явлений, как доброе предзнаменование от власти Оленя - небо.

      - Счастливый и удачливый тот таёжник, который любит оленей, - признался каюр. - У оленя краса - в рогах, а у человека - в руках.

      В путешествии я знакомился с природными объектами, но и разыскал оленные камни с загадочными изображениями, напоминающие парящего над землей небесного оленёнка. Почитание оленя существовало с древних времён и оленёнок в ночном небе, у таёжников ассоциировался с путеводной Полярной звездой, горящей недвижно в бездне небосвода. Разгадывал я тайны картины мира в наскальных писаницах, специально посвященных оленю, которых обычное ездовое животное одушевляло собой нарождающиеся Солнце. Олень являлся воплощением в себе света, чистоты, возрождения жизни и созидания, осуществлял связь небесной и горной тундры.

      - Умный оленя для охоты приручит, а сильный себя самого победит, - приговаривал старейшина. - Дикого сохатого добыл - всех мясом одари.

      По снежной тропе я прошёл в отдаленные районы, куда исследователи пока не доходили. Моя задача была изучить эти регионы прежде, чем всё интересное скроется под весенней зеленью листьев. Старался открыть, расшифровать и записать все увиденное и услышанное для творческой работы. Собирал разные сюжеты песен по образу и характеру, но объединённые простотой и чистотой бесконечного кочевого движения, подобно снежным тропинкам к естественному стремлению слиться и уединится с природой. В содержании распевов, исполненных про себя вовремя кочёвки по горной тундре, а иногда на досуге в чуме, северный олень знал повадки диких зверей, умел и помогал кочевым таёжным оленеводам - охотникам выслеживать соболя и белку, находить зимой медвежьи берлоги, ловить сохатого. Только диких братьев северных оленей никогда не ловил, жалел их.

      - Чтобы огонь в чуме не дымил, надо его кормить, - говорил старейшина. - Оленята бодаются, силами наливаются.

      Дальнейшие поиски с целью раскрытия тайны появления оленного народа на недоступных горах продолжались. Таёжники хранили память о самых древних обитателях гор и хорошо знали особенности объектов или явлений окружающей природы. Вырабатывалось веками одушевление оленя обладающего высокой проходимостью, значительной грузоподъёмностью, существенной выносливостью, хозяина сил природы и покровителя таёжного оленеводства и охоты. Эти приметы переходили из поколения в поколение в неповторимых взглядах на окружающий мир. На рисунках чудесный олень спустился с неба, чтобы научить людей искусству охоты, но запретил истреблять важенок.

      - Береги оленя, как мать-тайгу. Он накормит, оденет, согреет. Он - смысл жизни, - сказал старейшина. - Без важенки нет никакого оленя.

      Охотники - оленеводы днём в пути, но ночью опускаются плечи, тяжелеют ноги, а в голове, будто метельные бури шумят от усталости. Постелив старую оленью шкуру, старейшина вспоминал поверья о сияющем синем небе, о ветре, о горах, об оленях, разрывающих копытами снег в поисках ягеля. Утром он рассказывал об оленях, которые явились во сне в человеческом облике.

      - Мы олений народ, а предки наши были олени, - сказал старейшина. - Не человек водит оленя, а олень водит человека по бескрайним просторам.

      Свидетельства об оленьцах рисовали яркие картины жизни и быта таёжников. Я слушал клятвы, дыша большим временем, старался подражать мудрым мотивам. В суровой природе жизнелюбивые таёжники сохранили образ оленя в различных функциях: Хозяин оленей, Олень - небо, Солнца, созвездий, прародительницы и предка, проводницы и спасительницы, оберега от которого зависело здоровье и обретение способностей.

      - Оленьи шкуры самые теплые, - сказал старейшина. - С хорошим путешественником и без чума тепло.

      Предания скрашивали суровое существование, служили любимым развлечением и отдыхом: рассказывали их обычно на досуге, после трудного перехода. Каждый сказ играл большую воспитательную роль, являясь школой жизни, терпения и трудолюбия. Во всех сюжетах замечалась какая-то скромная важность оленя, тихая улыбка и большие глаза, медленное одушевление, неторопливость и сдержанность ощущений и сил, равновесие здоровья.

      - Сильный весенний ветер помогает таять льду, - сказал каюр. - Около луны звезда народилась к потеплению.

      Журчащий ручей одушевил ледяную картину горных пиков. Наступила пора возвращаться к оседлой жизни, но как же хорошо мне было среди этих животворных, среди этих оленных людей с амулетами из цветных ленточек. В зимнем путешествии морозный воздух был свеж и ароматен на вкус. Бескрайние просторы гор с ледяными вершинами действительно ощущались физически, и по возможности я стремился объять их своим воображением. Здесь упрямые люди, питаясь диким мясом и оленьим молоком с незапамятных времен, сохраняют вековые традиции предков, которые невозможно заменить никакими современными технологиям. Ни морозы и метели, ни лёд и снег, в будущем, не помешают полу прирученным горно - таёжным северным оленям кочевать по ледяным вершинам, вообразив опять себя светилами.

      Русин Сергей Николаевич

      Книга "Ленточки странствий"

      Моя Тофалария

Солнечное гнездовье


      В горах Восточных Саян сохранилось еще немало тайн и загадок, и каждое путешествие туда позволяет открыть что-то новое. Странствуя среди удивительных силуэтов гор, холодного дыхания ледников, осыпей качающихся камней, снежников готовых сорваться с вершин, бесконечных кедрачей, бурных рек со вкусом чистейшей воды, легко наткнуться на прекрасное творение человеческих рук. Сотворённое первопроходцами Саянских просторов неизвестное сооружение, с необычными очертаниями составленные из камней, на суровом высокогорном хребте, увенчанном снежным пиком горы и перевалом, на самом ветряном месте с важными астрологическими показателями ошеломляюще необычно. Где небом кончались горы, восхитительная постройка могла неожиданно стать паломничеством, уходящим историческими корнями в глубины древнекаменных веков.

      У ледника, покрывающего склон на соединительной линии между вершиной и перевалом, чудом сохранился лучезарный керексур. Космический вид полусферической насыпи из камней, от которых разбегались в разные стороны каменные тропинки, упирающиеся в каменную оградку, внешне напоминал облик светила и был завораживающе прекрасен. Центральное место солярного комплекса занимал крупный камень с рисунком парящего Небесного огненного оленя. Позолоченный летающий олень очень напоминал на освещённой солнечным светом поверхности о спасении матерью оленихой дитя человека. Под свист вьюг и бездушных стрел делил дитя человека с белым оленёнком молоко.

      - Пусть знает и помнит добро, - мать – олениха просила солнце. - Пусть вырастит смелым, оленям защита.

      Дитя человека стал кочевать по вершинам гор со стадом оленей, соединяя мечты, дотронутся до ласкового солнца рукой. Его родительницей стала мать - олениха, а жизнью лук с острыми стрелами. Ему нравилось странствовать в стране оленей, испытывать все возможные приключения, узнавать что-то новое и радоваться всем сердцем вместе с оленятами. Благодарный юный сказитель, на месте своего спасения из камней соорудил гнездо и нарисовал картину этой таёжной легенды в безмолвии белоснежных вершин. Около этого места никогда не собирал ягод, грибов и не добывал ни зверя, ни птицы.

      Рассматривая сотворенное сооружение с высоты вершины горы, проявлялся узор дневного светила, превращая это место в своеобразное жилище солнца. Наблюдая при рассвете и закате, в положение светила у вершин горных хребтов, видно, что всё выстроено по каким-то волшебным и необычным правилам. В мареве лучей в сооружении усматривалось гнездо солнца. В эти гнезда уставшее светило падало и в прохладе и темноте укрывалось, отдыхая, утро, ожидая, чтобы окрылённое над горным миром возродиться. Гнездо на склоне горы много веков назад хранил и берёг древний, неведомый кочевой народ оленеводов - охотников и оно по поверьям символизировало собой мать – олениху в солнечном круге.

      Провидение подсказывало, что камни могли быть декорациями необычных торжеств или парадов и связанными с ними мифами и обычаями. У оленеводов-кочевников нет традиционных праздников, но есть дни большой радости. В далёкие времена каждый год весной кочевники проводили таёжные карнавалы и гулянья. Веселились и ликовали в день прилёта чёрного гуся, в день духов принимающих форму оленя и солнца, а поверив в чудеса, хвалили аромат цветения багульника и поток талой воды. Первые праздники благодарности матери – оленихи возникали на заре человечества, как праздники возрождения крыльев из камня, пламя из пепла, тепла изо льда. За труд и усердие в восторге кочевники ликовали по поводу пробуждения солнечных духов для новой жизни и обновления всего живого.

      Северные олени кормили, одевали, и жить помогали. Мать – олениха всегда была главная радость таёжных жителей. В честь рождения маленьких оленят в стаде устраивали особые дни большой радости. Если в стаде первый олененок появляется на свет беленький как снег, этот день отмечали с эйфорией важного торжества. Хранили обет, данный предкам, ложились и просыпались с именем матери - оленихи, а в особые дни повязывали специальные ленточки из цветной материи . Её и детеныша натирали солью и порошили золотой пыльцой. Своим рождением оленёнок пробуждал от забытья природу, поднимал её величие, красоту и чувства. Кажется, оленёнок приносил саму жизнь. В окружении тающего льда и снега, он смотрел в небеса, такие темно синее, как его глаза и видел впервые, как солнышко искрилось. Наверное, поэтому издали времен таёжные люди считали оленёнка сыном солнца и покровителем оленеводов - охотников и посвящали ему специальные гулянья.

      Оленёнок впервые вставал на худенькие, подгибающиеся и дрожащие ножки и робко делал первый шаг. Покачиваясь, стоял не познавший гнезда оленёнок на ножках в первые минуты своей жизни, но очень хорошо ориентировался на местности. Необузданная любознательность не давала ему покоя, он подолгу не оставался на одном месте, а умело шёл навстречу солнечным лучам и выбирал торжественное гнездо солнца, где в далёкие времена матерь - олениха спасла дитя человека. Долгожданный первенец весны медленно заходил в церемонию у чтимых камней и встал мордочкой к солнцу. Идя по его следу, таёжники напевали всевозможные небылицы, что может быть, он лёг на горную тундру крошечным кусочком солнца или прилетел на небесных крыльях в образе сна, бесшумно и незаметно подкрадывающегося к оленьему стаду и таёжным людям.

      Каждый таёжный оленевод одевался в оленью шкуру и подходил, покормил мать – олениху любимым лакомством и использовал молоко матери – оленихи в пищу оленёнку и для кормления Солнца. В ожидании необыкновенного, не похожего на все то, что они привыкли видеть зимой, в гнезде солнца, на плитах каменных лучей, выкладывали соль и молоко, подносили к ценимому камню. Первым кормить солнечного оленёнка с трепетным страхом и волнением приходилось самому уважаемому старейшине. В любви, надежде, мечтах и тревогах держал оленёнка - младенца на своих руках. Оленёнок доверчиво и смело смотрел в его глаза. Под удары тотемного сердцебиения, гул Солнечного бубна и славы клич старейшина, преклонив свои колени, c сердцем окрылённым подносил соль и молоко оленёнку и солнцу, спускающемуся с неба. Проделав путь свой от востока светило падало в солнечное гнездовье, но свет не гас. В гнезде солнца не было тесно, оно в гнезде озорного оленёнка обнимало. Оленёнок от счастья светился и освещал камни. От этой радости старейшина вволю при людно плакать не стыдился.

      По таёжным преданиям весна приходила тогда, когда рождался белый оленёнок - дитя тёплого солнца и доброй матери – оленихи. Он вступал в борьбу со свирепым лунным медведем зимы, предком-родственником. Огромный медведь зимы, со страшными кривыми когтями и обнажёнными в свирепом оскале клыками, шкура из снега и льда блестела темно-синими оттенками, глаза дико таращились. В полупрозрачную тьму тяжелую из ноздрей медведя вырывалось ледяное дыхание. За оленёнка отважно вступилась мать - олениха. Она бросалась на медведя, ударяя его передними копытами. Отпугивала хищника от своего малыша и успевала напоить его молоком. Тёплое молоко придавало силы оленёнку, и золотая шерсть его прямыми лучами пронзала холод. От этих тёплых лучей таял лёд лунного медведя. Медведь отступал за заморозки ледника, и небо и тундру согревал долгожданный разливающиеся тепло солнца.

      - Пусть обойдут тебя стороной медведи, волки, рыси, – произносили оленеводы – охотники. - Минуют тебя многоснежные и лютые зимы. Пусть птички, предупреждают тебя об опасности.

      Кочевые оленеводы верили, что прикосновение к новорождённому белому оленёнку и покормить его солью в этот день привлечёт удачу и избавит от несчастий. Таёжные оленеводы по очереди ухаживали и одаривали солью оленёнка.

      - Солнечному оленёнку весеннему мы рады. Солнце олень свети, - приговаривал старейшина, ощущая свет и тепло. - Согрей Дух моего народа. Дай нам оленят, сколько рогов в стаде.

      С детства вскормленные оленьим молоком оленеводы – охотники праздновали рождение белого оленёнка несколько дней кряду. По ночам они не спали. Бежали на любой шорох или малейший крик, от невзгод укрывая небесное дитя, страдающее без солнца. В упорной борьбе за свое существование поддерживали таёжное оленеводство в горах и торжественно сохраняли обычай у камней с рисунками Духа покровителя матери – оленихи с ветвистыми рогами и солярными знаками.

      Вокруг каменных лучей располагалась оградка, выложенная в виде круга из камней, а за ней находилось стадо оленей с новорождёнными оленятами. С первыми лучами солнца они глаза немного щурили, наслаждаясь вдоволь чистой красотой. Рядом с ними оленеводы легко и спокойно верили, что превращались кусочки солнца в маленьких оленят, а большие олени в солнце с лучами. Овладевшие огнем и разнообразными способами охоты на хищных зверей в благодарность покровителю у чтимых камней кочевники оставляли, самые дорогие заострённые наконечники из самородков, оленьи рога с солнечными орнаментами и ленточки блестящие золотом.

      Вслед за ветром в восходящее солнце кочевали люди с оленями счастьем захлёбываясь. Самозабвенно достраивали и украшали любимые камни, когда небо опускалось на скалы и в периоды длительного ухудшения климата перерастающего в оледенение, при миграции диких животных в поисках пастбищ и при одомашнивании северных оленей. По законам природы, вокруг желанных камней время текло, менялась природа вокруг. На рубеже десятого века до нашей эры кочевые оленеводы – охотники освоили горные территории, создали единую таёжную оленеводческую культуру и сложили новые предания в Саянских горах. Таёжные люди шагнули в новую цивилизованную эпоху, приручив местного северного оленя для промысловой охоты на пушного зверя. Они преодолели продовольственный кризис, оставили потомкам свои памятники и настоящие дни большой радости с веселеем, хорошим настроением, неподдельным интересом к происходящему и ещё много всяких позитивных эмоций. Благодаря этому путешествия в таких неизменных и нетронутых местах не только занимательные, но ещё и весёлые занятие.

      Просыпаясь при первых лучах восходящего солнца с вершины горы в загадочном керексуре можно увидеть сверкающую драгоценной позолотой мать – олениху соединенную в одном дыхании с белым олененком, наполненным будущей жизнью. В переводе с древнего языка слово «керексур» значит «солнечное гнездовье». Медленно и аккуратно тысячелетиями вблизи вершины почитаемой горы, солнечное гнездо вили кочевники, как будто не жаждая земных богатств, искали в небесах приют. Видеть сегодня не разграбленные и не перемещённые на другие места ещё в древности каменные сооружения культурного наследия ранних кочевых оленеводов - охотников, своими глазами можете и вы. Собираетесь на отдых и отправляйтесь в познавательное путешествие по горным хребтам древним как мироздание и не забудьте обернуться на оленей, вслед кочующих за солнцем.

      Русин Сергей Николаевич

      Книга "Ленточки странствий"

      Моя Тофалария