Самые крупные хищники тайги бурые медведи весной проснулись и покидали берлоги. Дольше всех задержалась в берлоге медведица с медвежатами. Вместе с тремя детёнышами - сеголетками и прошлогодним пестуном, медведица отправилась кормиться корневищами в таёжную долину, где раньше сходил снег. Медведица, бродяжничала по тайге в поисках пищи, а медвежата рядом весело играли, и самый шустрый медвежонок попал в слепую петлю браконьера. У малыша оказалась зажата в петле шея. Двухмесячный медвежонок бился в петле, сопротивлялся и кричал. Удавка затягивалась на шее, в петлю случайно попала и передняя лапа медвежонка. Умная мать аккуратно сумела освободить медвежонка, чудом перекусив стальные нити и когтями ослабив коварную удавку, но когтистой лапой крепко зацепилась в хитрой ловушке. Стальной трос сорвался, но успел затянуться и запутаться, врезавшись в когти. Медведица несколько дней выгрызала проволоку, но снять с когтей не смогла. Днём и ночью лапа сильно опухла, растопырив когти в разные стороны и ныла от нестерпимой боли. Освобожденный медвежонок с братишками ринулись в лес, медведица бежала с ними, а потом упала. Хотела плакать, но было тяжело. Мудрый таёжный зверь приковылял на больной ноге за помощью на стойбище к таёжнику.
Таёжник, от неожиданности, чуть не подстрелил беднягу соседку медведицу, но грустно посмотрел в лунные глаза, понимая, что в дебрях таёжных, остались детки у нее. С детства он помнил слова стариков, что Лунный медведь предок таежников, ставший честным зверем, и его храбрые и сильные потомки впоследствии заселили Саянские горы. Преодолевая страх, осторожно подошёл и осмотрел больную лапу. Отёк от лапы с проволочной петлёй поднялся уже к коленному суставу, от чего медведица переносила с трудом сильные боли. Таёжник ножом освободил лапу от удавки, но один коготь искривился и отвалился от лапы вместе с проволокой.
Солнце развело огонь, и раскалённым угольком таёжник прижёг рану медведице. Хозяйка тайги долго лежала неподвижно, затем медленно встала на лапы и постояла. Солнце в испуге поднялось в зенит. Медведица неуклюже двинулась к таёжнику. Таёжник не мог сдвинуться с места. Большая медведица приближалась.
- Пропал, - подумал таёжник, - Сейчас она меня съест.
- Не бойся, я не стану есть тебя. Слушай, что я тебе скажу. Не охоться на Чёрного гуся весной. Не охоться на самку кабарги отелившуюся двойняшками, и медведицу с четырьмя медвежатами. Если таёжный зверь пришёл за помощью всегда помоги. Бери столько с тайги, сколько тебе надо сейчас для семьи, не бери лишнего. Когда ты на охоте добудешь зверя, и будешь разделывать добычу, бросай на четыре стороны света маленькие кусочки для меня, потому что я могу быть голодной. Я твой предок. Если ты не будешь этого делать, ты не вернешься счастливый домой с добычей.
Медведица не ушла сразу, она ещё некоторое время стояла на стойбище у костра, о чём то думала. Возможно, благодарила, а может в сердце, просила таёжника оставаться человечным. Таёжнику оставила для оберега свой кривой коготь. С гордо поднятой головой эта благодарная медведица с достоинством огромная, сильная уходила тихой поступью от стойбища в тайгу к незащищенным медвежатам.
Таёжник кочевал с прирученными оленями в вершинах гор и видел много крупного зверя. Он добыл одного быка изюбря и освежевал. Кинул в сторону несколько кусочков мяса в дар медведю, а остальными вернулся в стойбище. Но таёжнику показалось мяса мало, и он пошел и добыл ещё одного зверя, но в азарте охоты забыл бросить в сторону кусочки мяса при разделке. Не успел двинуться к стойбищу, как вдруг стало темно. Таёжник не знал, куда идти, он потерял тропинку к стойбищу. Целую ночь ходил, кружил по таёжным завалам и шерлопам, но не нашел следов тропинки. От усталости и огорчения прилёг на камни и заснул.
- Раньше легко добирался до стойбища за один день, а теперь, похоже, мне придется спать на холодных камнях, - подумал он. - Не найти тропинку домой до завтра.
Ночь продолжалась бесконечно долго. Он потерял счет времени и не ориентировался в пространстве, разучился отделять свет от тьмы. Для него жизнь стала мрачной вечностью, а все вокруг лишь бесформенно тёмным. Страх постепенно переполнял все его существо, но было в нем еще что-то доносящееся откуда-то из глубины черноты. Возможно понимание. В этой кромешной тьме невольно почувствовал еле уловимо парящий в воздухе неясный силуэт Луны. Она представляла собой тоненький ободок, расположенный на правой стороне, и исчезла через час после прихода ночи. Таёжник знал, Луна была рядом, следила и шла за ним. Луна вновь выглянула, тоненькой линией, расположенной полукругом на левой стороне. Глядя на Луну, погруженную в свои мысли, таёжник лишь улыбался великолепию призрачного силуэта, парящего стихийно рядом с ними.
В темноте линия Луны пересекала границу между светлой и тёмной частью справа налево. Переходя от светлой полосы к тёмной, заходила на Западе. Переходя от тёмной полосы к светлой Луна восходила на Востоке. Наблюдая Луну, таёжник жил в себе и думая о том, что это чуждо его хрупкому сердцу и ему не хватает ощущений более реальных, более земных. Голодные волки собирались вокруг вершины горы и громко выли. Росомаха сидела тихо, без света и с радостью ждала, когда он ослабнет физически. Так проходило время, луна не сошла на землю, а он одиноко бродил по вершине горы и не дошел до стойбища. Старался ориентироваться по Луне, но в темноте бессознательно шел неизвестно куда.
Внешний же вид Луны менялся, она молодела, старела, а в периоды между новолунием и полнолунием луна росла. Луна в полнолунии приобрела вид правильного светящегося розового диска и противостояла таёжнику. В момент наибольшего сближения, заметно возросла яркость диска, и увеличился размер, больше чем обычно. Исчезли тени на поверхности, и она максимально блестела. Таёжник руками почувствовал, что у оленей появились новые рога.
Таёжник выше приподнял свою непутевую голову. Его взору открылась прекрасная Луна, круг, усыпанный желто оранжевыми алмазами на фоне чёрного неба. Светила Луна ярко, набрав полную силу, освещая своими холодными лучами погруженного в суету размышлений таёжника, возвращая зрение и разум. Полнолуние освободило от потемок горную тундру и тропинки к родному стойбищу стали видны.
В это время таёжник больше старался обращаться в противоположность своих обычных чувств. Тьма сильно обеспокоила его, поселив в сердце страх за ошибки. Луна и он смотрели друг, на друга молча, ласково и беззаботно улыбаясь друг другу. К сердцу таёжника опустив свой луч хрустальный прошив насквозь сердцебиение, Луна таёжника приподнимала к себе. Он извинялся, что жадность никогда не повториться. Раскаявшись за нелепый проступок, вспомнил про амулет Кривой коготь медведицы. Особо наполненными силами кривым когтем прикрепил нетленную Луну к вечно чёрной крыше ночи.
Луна заплакала во вздохе в таёжную бездну, слезами горькими, и это совпало с полным лунным затмением. Горная тундра Луну совсем закрыла, и вновь всё погрузилось в темноту. Тёмно-красной Луны на небе почти не было видно, но таёжнику казалось, что лишь издалека сквозь синюю темень ночи глядела медведица, как спят медвежата, ожидая её в уютной берлоге. Заревела бедная Луна сапфировой россыпью. На сердце таёжника тревожно стало, вдруг эта темень навсегда. Слёзы Луны падали звездами и текли ручьями и от блеска слез, таёжная округа снова освещалась. Из светлых слез Луны налившись жемчужными узорами, под безумным напором, рождалась река Уда.
Комментариев нет:
Отправить комментарий