пятница, 27 октября 2017 г.

Золото Чингисхана


      Заключая союзы побратимства, и обмениваясь золотом поясных пластин, оружием и оленями, кочевые таёжные оленеводы Саян, у дружеского костра за чашкой соленого чая с оленьим молоком, вспоминают мистические истории о несметных богатствах Чингисхана, вызывая интерес, удивление и восторг путешественников. Поисками тайных стоянок во время военных походов с кладами походной казны Чингисхана заняты ученые археологи и искатели сокровищ многих стран. Сокровища великого завоевателя ищут в Китае, Туве, обследуют перевалы и вершины Саян, долины и притоки рек, которые берут свое начало в Монголии и протекают по территории Бурятии. Совмещая науку с мифологией, экспедиции исследуют огромные территории, но пока следа вожделенного золота Чингисхана не удается найти никому.

      Чингисхан получил мировую известность не только благодаря своим военным достижениям, в которых были одержаны победы в Европе и Азии. Свое богатство, выросшее до громадных размеров, использовал для строительства огромных континентальных дорог, курьерской связи, письменного делопроизводства, разведки, дипломатических связей, почтовой системы, введения бумажных денег, религиозной свободы и обустройства самой крупной в истории человечества империи, в границах которой располагались десятки различных государств. Чингисхан перекроил мир, создавая новые связи между Востоком и Западом.

      Непобедимый и усопший в военном походе Покоритель Вселенной место захоронения с многочисленными трофеями, древними рукописями и содержимым походной казны, оставил известным. Легенды об огромных сокровищах великого завоевателя связаны с выплатой дани и десятины — процент, отчисляемый военачальниками от всего награбленного в процессе военных действий имущества покоренных стран. Воображаемые размеры наследия, основателя Монгольской империи, объединившего разрозненные племена на территории от Китая до России и обладавшего баснословными богатствами, подогревает интерес искателей научных сенсаций и нетронутых кладов якобы спрятанных где-то в тайном месте.

      По легенде, Чингисхан родился, держа дивный золотой слиток в кулаке, что предсказало ему судьбу великого правителя. Весной 1206 года у истока реки Онон на курултае Тэмуджин был провозглашён великим ханом над всеми племенами и получил титул «каган», приняв имя Чингиз - повелитель бескрайнего как море. По поводу похорон Великого хана существует множество изысканий. Версии о заговоре, вражеской стреле, ране полученной в бою, ударе молнии и падении с лошади, дополняет монгольская легенда о том, что великого полководца погубила юная тангутская ханша в пылу первой брачной ночи, которую подослал великому хану коварный тангутский царь во время осады столицы Чжунсина. Красавица укусила шею Чингисхана, повредив сонную артерию, и от потери крови основатель империи монголов тихо умер в юрте.

      Несмотря на многочисленные раскопки, никто не знает, где погребение Чингисхана и где находятся мнимые или подлинные сокровища былого богатства и величия. По преданиям похоронили Великого завоевателя в междуречье рек Селенги и Онона, на берегах, где родился и вырос Чингисхан в 8 километрах от границы на территории современной Российской Федерации. Отведя течение реки в сторону отводным каналом, вырыли воины на дне реки склеп, обложили камнем обернутым золотом и опустили в него золотой гроб с телом Великого хана. Сюда же сложили несчетное количество золота, драгоценностей и других предметов из сокровищницы хана. Место захоронения заложили гранитными плитами, разрушив затем насыпанные плотины и пустив реку в старое русло, чтобы это место невозможно было найти и сохранить от разграбления. Китайские граждане считают Чингисхана своим соотечественником. Они утверждают, что родился он на китайской земле, а его прах и сокровища покоится в границе Китая.

      Полководец был просвещенным человеком и ввёл новый закон, перед которым были равны все монголы - Яса Чингисхана. В Ясе главное место занимали статьи о взаимопомощи в походе и запрещении обмана доверившегося. Нарушившего эти установления казнили, а врага монголов, оставшегося верным своему правителю, щадили и принимали в своё войско. Скромный раб вполне мог подняться до командующего армией, если он проявлял достаточную воинскую доблесть. Добром считались верность и храбрость, а злом - трусость. Справедливый Чингисхан очень не любил предателей, убийц послов и гостей. Он завещал наследникам, где бы ни помер великий государь, хотя бы за сотни дней пути от большой горы Алтай-хана, его привезут туда хоронить. В молодости Чингисхан прятался там от врагов и поклялся вернуться туда после смерти. По этой версии для захоронения Чингисхана построили целый много уровневый подземный город драгоценностей на северном склоне Алтай-хана. Чингисхана положили в богатых доспехах на воинских щитах из кованого золота, по традиции того времени забравшего с собой несчетное золото добытое им в завоевательных походах.

      Были предприняты величайшие меры предосторожности. Жизнью поплатились все разорители, кто оказался на расстоянии одного дневного перехода от этой горы. Расправились даже с птицами, пролетавшими над этим местом и отбрасывающие тень на зачарованную гору. Был наложен великий запрет и по месту захоронения несколько дней гоняли табуны лошадей и стада оленей, чтобы убрать все следы работ. Там были посажены хвойные вечнозелёные деревья воинами монгольской армии. Согласно этой легенде, с великим ханом был похоронен верблюжонок, и по крику верблюдицы через 30 лет, когда вся земля в окрестностях заросла непроходимым густым лесом, потомки Чингисхана нашли место с сокровищами для будущих походов в Европу. После этого оцепление было снято, а заветное место уже невозможно было найти никому.

      Принимая на веру предания кочевых таёжных оленеводов, другой вариант огромных кладов основателя Монгольской империи где-то на Континентальной тропе, проходившей через Саянские горы. Мудрый и дальновидный Чингисхан, понимая, что богатство развращает воинов, делает их жадными, подлыми и корыстными, ведет к предательству и вырождению, приказал из несметных богатств выложить пирамидки подношения на перевалах и почитаемых горных пиках Вечно Синему Небу дарующему жизнь. Чингисхан, обожествляя природу, завещал людям стремиться поддерживать баланс с природой и своими действиями не вредить ей. Природа была единым Божественным Храмом, к которому Чингисхан относился бережно. Это реальность, у которой нет начала и нет конца. В эти пирамидки - обо можно совершать приношения всем путешественникам, что-либо забирать, отнимать у духов запрещалось соответствующим заклятьем.

      Преданные воины, возвращаясь с телом Чингисхана в ханское стойбище в родные степи Монголии, на перевалах, где проходили караванные тропы, и вершинах почитаемых гор сооружали пирамидки алтари из слитков, отлитых из чистого золота. Эта память о полководце, одухотворяла главные святыни кочевников и давала благословение высшего духа, объединившего разрозненные монгольские племена в единое целое. Дар Чингисхана соединял организаторские способности, непреклонную волю и самообладание, щедрость, приветливость и сохранял привязанность своих сподвижников. Каждый древний монгольский род имел свое золотое обо - жилище духа, башню-алтарь для приношений и двенадцать малых пирамидальных груд из золотых слитков вокруг. Золото пирамид не обрастало лишайниками, а чудесно сияло на вершинах гор, словно лучи восходящего Солнца.

      У подножия обо, находился плоский камень, на который ставились подношения вода в золотой чашке. Золотыми были сосуды для питья у целебных источников, на горных хребтах подпирающих небо. У источников кочевники из величайшей пустыни мира Гоби почтительно оставляли на хранение духам дарующим жизнь золотые браслеты, цепочки, драгоценные камни, оружие, уборы сёдел и уздечек. Чингисхан оставался чужд излишеств, несовместимых с деятельностью мудрого правителя и непобедимого полководца, и дожил до преклонных лет, сохранив в полной силе свои умственные способности. Основой могущества Чингисхана – являлись умеренность, солидарность и согласие. Погребальный эскорт казнил всякого, встреченного чужака любителя легкой наживы по пути следования за незаконное прикосновение к золоту.

      Среди таёжников ходят многочисленные слухи о проклятье мест, где Чингисхан одержал крупные победы. Чингисхан не был падок на роскошь и считал, что богатство развращает. Он жил в юрте, как обычный воин, не прятался от ветра, дождя и солнца, ел грубую пищу, носил обыкновенную одежду. После победы Чингисхан называл места любимыми, где духи проявили себя и даровали ему победу, выделял их особо, как почитаемое пространство. Сохраняя древний обычай, военную добычу собирали в огромную гору и делили поровну между всеми воинами, принимавшими участие в битве. Обязательно большую часть преподносили в угощение Духу – хозяину местности, чтобы снискать его покровительство. Сам Чингисхан, поклоняясь небу, запрещал казнить священников, монахов, мулл и не пытал заключенных. По легенде, передаваемой из поколения в поколение, несметные богатства драгоценных камней, золотых монет, дорогой посуды, искусно сделанного оружия тайно закопаны в белых юртах. Эти святыни были со временем ламаизированы и на них стали проводиться буддийские обряды, а загадочные ключи от этих кладов, вывезли в высокогорные буддийские монастыри, где богатство не считают главным залогом существования.

      Для почтения Чингисхана не был построен красивейший мавзолей или огромный некрополь в благоухающем оазисе покорённого мира. Великий завоеватель обладал неограниченными возможностями, но поступил иначе. Многочисленные странники, изучающие жизненный путь великого повелителя и посвятившие поискам десятилетия, скитаются по Евразийской империи Чингисхана, поражаясь размахом его завоеваний, и продолжают верить, что ожидаемое содержание таинственной сокровищницы должно быть чудовищно огромным. Возможно вместе с телом Чингисхана, были спрятаны и его несметные богатства, – это соответствует древним восточным обычаям. По легенде любителей старины, могила хана доверху заполнена уникальными драгоценностями со всего мира, а сам могущественный Чингисхан в золотой короне с орлом восседает на золотом скакуне с рубиновыми глазами, но в самой Монголии на розыск исторических реликвий Чингисхана наложен строгий запрет. Самоотверженно монгольское общество пытается сохранить тайну своего повелителя, незыблемо веря, что души покойных, якобы и после смерти остаются со своим народом, защищают от врагов и капризов природы. Этот запрет связан, как с проявлением уважения к памяти зачинателя монгольского народа, так и со страхом потревожить его прах, который он сам якобы завещал скрыть от посторонних глаз вместе с легендарным кладом. Молчаливые потомки, принадлежащие к традиционной кочевой культуре, помнят и чтут честь Чингисхана, разумно обходясь без золота, бриллиантов и не тревожат прах великого полководца, считая, что это сохранит судьбы не только отдельных стран, но и всего человечества военных завоеваний. История слишком обширна, но и в ней есть Великое табу, закрытое для исследователей. Пока у кочевников есть свой герой-символ, никто не узнает страшную тайну великого монгола. Доблестный и отважный кочевник покоривший Вселенную может покоиться с миром только в окружении волшебной чистоты самородного золота.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Даритель снов


      В темном небе летала чудная жемчужина Луна с серыми глазами, светлыми волосами и ледяным сердцем, наполненным чудесными снами. Его холодный свет мягко падал на горную тундру. Никто, абсолютно никто не хотел брать в дар её сны и понимать Луну, даже подруги – блестящие мерцающие звездочки. Гнетущее одиночество залегало глубоко-глубоко в сердце Луны. Решила Луна, что она абсолютно никому не нужна и стала босиком гулять по горной тундре у берлоги спящего медвежонка, покрывая её морозными снами.

      - Мне снится чудесный, сказочный и дивный сон, кто-то на цыпочках проходит по тропинке у берлоги и оставляет свои следы. Кто бы это мог быть? Наверно, тот, кто ночью не спит, - думал Медвежонок. - Поставлю ловушку из лиловых радуг в ночном просторе на вершине горы.

      На следующую ночь, проснувшись, Медвежонок осторожно, крадясь, вышел из берлоги проверять свою охотничью снасть и обомлел. В силках он увидел заблудившееся светило, крылом касающееся гор. Оно было живое и очень красиво излучало холодный мягкий свет. Скитальца Луна набирала полную силу, и полнолунная лежала на лунной дорожке, перевернувшись на спину, и окончательно запуталась в ловушке своих отражений. Медвежонок набрал полные пригоршни рыхлого снега и изо всех сил швырнул в расплавленный белый свет. Низко по лунной тропинке скользящая Луна в страхе вздрогнула и зажмурила глаза. Через нахлёсты слоёв снега и звездочек созвездия огромная Луна слегка зарумянилась розовым цветом, и окрасилась в самый стойкий серебристый оттенок.

      - Кто ты незнакомка? - спросил, зевая Медвежонок. - Большое, бледно-желтое ночное светило?

      - Луна. Я храню и дарю таёжные сны, смешивая явь и сказки, - ответило прекрасное светило. – Почему ты не спишь. Ночью в берлоге медвежата должны видеть прекрасные сновидения и расти. Скажи есть еще где-нибудь такое же существо, как я?

      - Есть Солнце - обрадовался Медвежонок. - Я тебя поймал. Остановись в ловушке и увидишь его.

      В её серебристых лучах излучающих сны запутался Медвежонок, проваливаясь в беззаботное, цветное детство. Луна не могла сдвинуться с места, не пошевелиться, но притягивала к себе Медвежонка. В это время, над горой со вспышкой утренней звезды, подкрадывалось нежно и рождая надежды, медленными шагами восходящее Солнце. В этот прекрасный момент Луна увидела неповторимое Солнце, такое далекое и такое близкое. Его лучи проникали в Луну и становились частью её ледяного сердца. Впервые за свою долгую жизнь Луна улыбнулась.

      - Здравствуй – сказал Луна. - Как же ты прекрасно.

      - Зачем я тебе, горячее и яркое? - просило Солнце с ослепительной улыбкой и чарующим взглядом.

      - Я могу дарить свет горной тундре, когда ты будешь отдыхать, – ответила Луна. - Буду охранять твой покой и сторожить твой сон.

      Луна не была так ярка, как Солнце, но освещала снами Медвежонку берлогу. Звезды подмигивали глазками. Глаза Медвежонка, отражая Лунный свет чудесами, он рассказывал им о своих сладких и радужных сновидениях.

      - Ты сияешь, Луна и все засыпают. Ты раскрываешь свои объятия, покидая тень, улыбкой зажигаешь добрые сны, знающие к сердцу дорогу, - сказал Медвежонок. - Луна, когда во снах ты отражаешься во мне, я могу играть со звездами. Звёздочки рассказывают мне удивительные истории.

      - Я показываю сны разных форм и цветов, смешивая краски, - ответила Луна. - Время делаю чуть-чуть короче. Отражаться во мне тёплое Солнце проплывающими мимо добрыми и светлыми снами.

      - Я очень горячее, - сомневалось неотразимое Солнце. - Я ослепительно, ярко и жизнерадостно постараюсь поверить, что сон лишь только сон.

      - Я никогда не обожгусь об тебя, так как я бледная и холодная, - ответила Луна. - Раствори своими лучами тёмные сны, и мы будем дополнять друг друга.

      Небесная тундра окрасилась самыми нежными красками. Очарованный хранителем твоих сокровенных снов Медвежонок усталый в берлоге ютился. Луна, отражая свет, смотрела в бездонные глаза испепеляющего Солнца, но не могла разглядеть в них жгучее понимание. Солнце оставались собой, сжигая все тёмные сны, ослепляла светлые сны и что-то такое, что во снах не хватало. Возможно жизнь не отражающую, а настоящую. Плакала и старела от огорчения обожжённая Луна и медленно без не сохранившихся сновидений бледнела, худела и таяла.

      - Мы постоянно не сможем быть вместе. Сгорают в твоих жарких лучах сновидения, - сказала Луна.- На двоих нам небесной тундры мало, прости, лучше расстаться.

      Луна, растратив сожжённые сновидения, становилась прозрачной и узенькой. Медвежонок, проснулся от короткого сна и сообразил, что ей нужно срочно дать свободу. Он раскрыл хитрую ловушку. Луна, развернувшись холодным ребром, сбежала от реальности в неизбежность новолуния за проплывающими новыми снами.

      В ночь новолуния, понуро опустив голову вниз, забытый Медвежонок калачиком свернулся, натянув на берлогу, как одеяло очень тёмное бессонное небо. Ночью остались только застывшее звёздное серебро в небесной тундре, и иногда Солнце над горизонтом мелькало. Медвежонок не знал, вернется ли когда-нибудь Луна, но продолжал верить, ждал и надеялся в бессонных ночах тоски, что они встретиться во сне. Луна, отдав все свои сны, продолжала влиять на него своим сказочными чувствами. Медвежонок закручивался в непроходимые дебри сна без сновидений. Он ворочался, трудно засыпал на правом боку, то на левом, но все напрасно – не спалось и на спине. Шли долгие бессонные ночи, Медвежонок зализывал на сердце раны и плакал от огорчения пред неизвестностью. Все Медвежата росли только во сне. Медвежонка стали одолевать суровые сомнения, вырастет он без Лунного сна большим и сильным, как другие медведи или нет.

      В болезненном отсутствии сна, сгустилась тьма как боль в небесной вышине. Медвежонок по старому жить больше не мог и хранил воспоминания о Луне глубоко в сердце. Медвежонку так хотелось встретиться во сне и подарить дружбу этой прекрасной Луне и светлому Солнцу. Медвежонок понял, что Луна совершенно разная, но и часть одного целого и он смотрел на лунную тропинку, загадывая желания, чтобы она вернулась. Он бы с радостью многое отдал за одну новую встречу. Горячим лбом, прильнув к черноте пустого неба, верил в новые сны, что при прошлой встрече вышло что-то не так, он попробовал бы начать все снова. Крепко зажмуривал глаза и вспоминал самый хороший Лунный сон. Вспоминал подробно увлекательные детали сновидения.

      Накопив самые разные сны, Луна начала скучать по Медвежонку и Солнышку, решила одним глазком взглянуть на то, как они живут без нее. Она считала, что жизнь течет дальше, но все оказалось по-другому. Медвежонок действительно страдал, и не рос в бессоннице после заката Солнца. Медвежонок лежал с закрытыми глазами и боялся малейших шорохов, ему везде мерещились тревоги, сомнения. Он не знал себе ни места, ни покоя, скучая в берлоге, не мигая смотрел усталыми глазами на небо, ждал. Возможно, мечтал в не потускневшем отражении любимых снов, что скоро закончится лунное путешествие Дарителя снов за новыми снами.

      Но сны не шли, и надо было спать, от горьких несовпадений менялась жизнь горной и небесной тундры. Луна почувствовала себя виноватой за то, что оставила Медвежонка без сновидений. Не успели высохнуть слезинки у Медвежонка, как у порога берлоги по лунной тропке хрустально и зыбко появилась зримая молодая Луна и запуталась в старой охотничьей снасти из Лунных радуг. Словно завороженный Медвежонок узнал бледный полукруг, висящий в ловушке. Сердцем скучающим, к Луне приклеился Медвежонок. Луна сначала была тоненькой, лишь один ее кусочек зацепился в лиловых кольцах радугах, паутинками снов заплетаясь. Луна все росла и росла в тундре заснежено однообразной и пред взором внутренним очей Медвежонка сны появлялись, росли, блистали, сладко пели, сливались и прозревали. Луна снова светила в небесной тундре большим светлым полнолунным шаром и дарила Медвежонку разные безмятежные, сладкие, изысканные сны. Мир света снился Медвежонку и в сновидениях запечатлённые исполняющиеся мечты разгорались и кипели.

      - Мне интересен лунный свет, - шептал Медвежонок. – Обожаю легко беседовать о многом, Луна и видеть прекрасные сны.

      В поднебесье межзвездном Медвежонку вернулись желанные чарующие сны, что нежно приближается восходящее Солнце. Светила встретились снова и их сердца стали биться в одном темпе. Поддерживая и восполняя, друг друга. В дерзких грезах Солнце от счастья обнялось в затмении с Луной и зажгло над берлогой звезды радости. Неразделимые скитальцы Луна и Солнце прекрасно подружились и опять начали все сначала. Сила их сердец рождала новые неба тайны, и в спячке ожидающего весны Медвежонка укрывали добрые и светлые сны. Рядом они втроем сидели, все вместе в уютной и милой лазурной берлоге, улыбками выражали ликующие чувства, с упоением смотрели весёлые и светлые сны, до конца таёжной зимы.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Орлиное небо


      Высоко, высоко, где горная тундра, от благодати целовалась с небесной тундрой, царило необыкновенное счастье. В этом счастье, вцепившись в скалы, было свито жилище солнечных орлов. В нём родился детёныш желторотый орлёнок. В гнезде тесно было орлёнку, привлекала его некая необъятность вселенной. Он чувствовал себя очень маленькими и грезил вырасти и поднять жилище орлов до солнца.

      - Не спеши, орлёнок, - говорили скалы. – Подрастёшь, и небо вырастит до солнца.

      Орленок был мал и в полусне лежал в гнезде, а солнышко целыми днями грело его теплое жилище. Наблюдая облака с тучками проплывающие выше горных вершин, он вставал, хлопал крылышками и пытался лететь за ними. Звезды, ночью веселили его своим мерцанием. Холодным сиянием смотрела на него Луна. Он с восхищением любовался лучшей птицей Солнце. Солнце звало орлёнка к полету. Орлиное гордое сердце мечтало взмыть над лазурью гор, к солнцу и познать суть бирюзового неба.

      Налетел надутый ураган. Спесивый ветер сильными порывами отрывал гнездо со скалы. Орленок выпал с края гнезда, вцепившись когтями в скалы, расправлял еще крохотные, почти не обросшие перьями крылышки. Он самоуверенно махнул крыльями, и поймал надутый ветер, взмывая к Солнцу. Но надменный ветер больно стукнул орлёнка клювом об глухие отвесные скалы.

      - Ты кто? - спросил заносчивый ветер. - Откуда ты взялся?

      - Я взлетел к Солнцу, - пискнул орленок. – А с камнепадом парю из гнезда на скалы.

      Ураганный ветер вздохнул и обнял своим большими крыльями малыша. Орлёнок не складывая крылышки, гордо стоял над обрывом, упорно сопротивляясь резкому напору.

      - Я жажду забираться на вершины гор, ближе к Солнцу? - робко спросил орленок. – Научится летать, так, что бы я ни от кого не зависел?

      - Мы принадлежим небу, - дружелюбно сказал ураганный ветер. – Пристраивайся парой к моим крыльям, если еще не умеешь хорошо летать. Мы помчимся быстрее света летать по Ураганному небу.

      Очень сильно хотелось быстрее вернуться в уютное гнездо, но с рождения заточённый к полёту, орлёнок в нерешительности взмахнул крылышками. Еще сильнее и сильнее взмахнул, расправив крылышки, взлетел ввысь со скалы вместе со шквалом ветра. Воздушный вихрь тут же подхватил птенчика и понёс за собой. Ветер от скорости вдруг стал холодным и колючим. Трудно было держать равновесие бурей гнущемуся пернатому орлёнку. Орлёнок прижал свои маленькие и еще слабые крылышки птенчика к крыльям ветра. Рядом с ветром он чувствовал себя он слабым и хилым, но терпеливо летел между вершинами гор, огибая ледники и утёсы. Острые скалы приближались с такой скоростью, что захватывало дух.

      В трудности сердце орлёнка согрелось и откуда-то проснулись неизвестные раньше силы, и птенчик со всем своим мужеством расправил все свои перья, осознав, наконец, что может ими управлять. Ураган плавно принял молодого орлёнка в свои просторы. Мощный ветер, почувствовал сердцем, родившейся орлиный полет, подсказывал секреты парения. С необычайной грациозностью зачарованный орлёнок преодолевал резкие порывы и затишье, лишь изредка взмахивая неокрепшими крылышками. Прощаясь, ураган, свистел у края опустевшего гнезда, выше Ураганного неба ветры не летали. Орлёнок понимал, что на новом небе его ждет совсем другая, новая жизнь.

      Орлёнок, летел сквозь тучи, затянувшие Грозовое небо. Планируя среди силы грома и игл огненных молний, он перелетел на новое небо, где его ждала совсем другая, расцвечивающая ласкою жизнь. Летел сквозь холодный обман, окутавший Лунное небо. Планируя среди грёз и снов, он порывом перелетел в явь нового неба, где его ждала совсем другая, смывающая отблески снов жизнь. Летел сквозь цветные тропинки, комет Метеорного неба. Планируя среди вспышек метеоров и сгорающих страстей, он взлетел к новому манящему небу, где его ждала совсем другая, неведомая жизнь. Орлёнок, летел сквозь падающие звёзды, звездопада Звёздного неба. Планируя среди желаний и надежд, он устремлённо перелетел далекий от капризов, на новое небо, где его ждала совсем другая, легкокрылая жизнь.

      Выше Звёздного неба летала молодая орлица. Орлица решила с орлёнком делиться новыми впечатлениями и придумать новый маршрут. Вместе выбрать новое Орлиное небо, где можно беззаботно летать.

      - Я понимаю твои видения, - тихо сказал орлица, - Мне нравятся твой полёт.

      Зоркий орлёнок смотрел на нее задумчиво. Он не мог разобраться в новых чувствах, но вдруг заторопился на более крутое высокое небо. Поднял голову и полетел туда, куда всегда мечтал долететь – вперед, к неизведанной радости солнца. Орлёнок любовался бесконечной красотой мира, который его окружал. Фанатизм молодого орлёнка сильно ранил орлицу, где-то там, внутри. Птичья гордость взыграла в орлице.

      - Ты не знаешь, что такое – счастье полёта? – кричала вслед, тяжело дыша, орлица. - Позови меня с собой в высокое небо. Ты сам увидишь, что ураган, гроза, Луна и звёзды станут сразу на свои места.

      - Разорвать когтями облака с тучами - можно, - сказал орел, хозяин пространства из света. - Бросить любить Солнце - нельзя.

      Солнцем очарованный орлёнок настоящий властелин полёта, летел, с беззвёздным небосводом сливаясь. Внутренняя суть подсказывала, что устремляясь вперед и обретая новую высоту, на новом Солнечном небе он станет Орлом солнца и его ждет совсем другая, жизнь солнечного света. Свободолюбивое сердце орлёнка счастьем и радостью наполнялось при встрече с Солнцем, главой всех планет. В золоте солнца жила жизненная сила, наполняющая и объединяющая все живые небеса и птиц.

      Зов крыльев щемил сердце орленка, и он долго летел в лучах солнца, играя с солнечным ветром, взмывая в протуберанцах, и с разгону приблизился ближе всех к солнцу, соединяя земную и небесную тундры. Орлёнок мечтал долететь и долетел до Солнца, властелина звезд и смотрел на него, не мигая, стремясь соединиться с ним.

      - Я житель гор и мечтаю летать с тобой Солнце, но я слишком слаб и призрачен, чтобы часто подниматься в такую высь. Я брошенный ураганом на скалы и опалённый грозой, потерялся из гнезда и все отказались от меня, едва я родился, - признался орлёнок. - А ведь я рождён для того, что бы переносить великие чувства из горной тундры в солнечное пространство.

      Они потянулись друг к другу. Великолепное солнце пригрело орлёнка своими ласковыми лучами, грело своим теплом. На новом Солнечном небе очарованный орлёнок почувствовал всю прелесть и красоту полёта. Залитый солнцем он жмурился от удовольствия, и не мгновение расслабился и ослаб, что испугался затеряться в переменах. Охваченное внезапной притягательностью, сердце орлёнка кольнула огненная неизвестность, куда этот первый полет мог привести. В вершине высокого Солнечного неба, изнеможённый и немощный орлёнок сделал глубокий и решительный выдох и сорвался слезой. Чтоб не превратиться в небыль, планировал сквозь звёздные крошки направленные вниз и затянувшие многоэтажное небо, но падая, сохранял свободное парение. Усталый орлёнок, вернулся к себе домой в орлиное жилище, на вершину, засиявшую во всей своей красоте. Помудривший орлёнок понял, наконец, что Солнечное небо, это место, где небо целуется с землей. Это то место, где орлы любят друг друга и ждут редкие мечты.

      - Ты видела, что я выбрал путь к Солнцу, – спросил орлёнок. - Ты упала вместе со мной?

      - Мне понравилось парить с тобой в Солнечном небе, - грустно улыбнулась молодая орлица.- Это короткая передышка. Я хочу, чтобы ты снова начал летать к Солнцу со мной, и в этом полёте оставался самим собой.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Солнцем ведомый


      Кочевал олень по острым вершинам гор. Обычный Северный олень, как все таёжные олени – серый и немного необычный. Бродил по свету и вся его жизнь была связана с ягелем и небесными звёздами. На крутом перевале смотрел в ночное небо, безмолвный мечтатель и небеса играли в его глазах окутанные тайной. Но, не видел ни дна, ни пространства, он был чистой пробы безнадежный романтик. Олень, вдыхая запах горной тундры, верил и в счастье, и верил в судьбу, и в осуществление мечты. Россыпь звёзд в реальной жизни, не заменяли ему сиянье Луны и блеск Солнца, за гранью влекущей мечты. Олень искал тропинку таёжной судьбы, крутился вокруг своей оси и продолжал подниматься по перевалам вместе с горной тундрой, по одному пути, обращающемуся вокруг Солнца.

      В час заката обратили на него внимание два совершенно независимых друг от друга светила. Ночное светило Луна, продолжая отражать солнечный свет, находилась на дневном небе одновременно с Солнцем. Случилось чудо из чудес. День и ночь, Луна и Солнце вместе в небе синем сияли. В яркой дымке перламутра Луна дополняла горячее Солнце, её холодный свет ласково растворялся в теплых лучах. Серебристая Луна и золотистое Солнце заспорили меж собой – что же может быть нужно этому обыкновенному и невзрачному мечтателю для счастья. Яркое, живое, обогревающее Солнце говорило, что не хватает ему душевного тепла и радости, заботы, внимания ласковых лучей. Холодная Луна – что от слёз и огорчений, душевной боли, отчаяния рождается осознание счастья. Решили они по очереди предложить этому оленю свои дары. И пусть сам он решит, чего же ему на самом деле не хватает.

      Красное Солнце крылья сложив, сквозь небо падало, на белые снега окаменевших гор хребта, когда олень уже готовился ложиться спать. В сиянии небывалой красоты явилось оно оленю, присело у его изголовья.

      — Олень, я принесло тебе дар для таёжного счастья, - прошептало Солнце. - Твоя мечта осуществится.

      — Чувствую тепло, свечение и огромную силу притяжения, — спросил олень. – И что же это?

      — Это сердечная теплота, радость сбывшихся надежд, безмятежность тропинок, счастливые переходы по перевалам и чувств полнота. Улыбку с жизнерадостным солнечным лучиком и все у тебя вдруг получится.

      — О, благодарю тебя, Солнце. Это лучше бесчувственных будней, я знаю. Жару переношу на снежнике в вершинах гор, кочуя по нерастаявшему льду у берега ручья. С тобой проживу свою жизнь, не чувствуя ничего, чувствуя лишь тепло и забывая о том, что есть ещё холод вьюг спасающий от гнуса. При ясном свете увижу хищников на большом расстоянии, - ответил олень. – Я буду днём носить тебя на своих плечах по небесной тундре.

      — Мы мир создам другим, - сказало заходящее Солнце. - Радость в глазах даже утром будет светиться.

      Цветами упали с небес солнечные лучики, и началось таяния сверкающего снега на белых сопках. Горная тундра в радости отчаянно расцветала желто огненными цветами кашкары и умывалась алмазными росами. Огонь жарков и в заснеженных крылышках мотыльков душистый багульник, на родинки солнца были очень похожи.

      — А когда Солнце, ты скроешься за горизонт, что послужит светом? – спросил олень.

      — Луна послужит светом, - ответило Солнце.

      Пурга мела северная сквозь созвездия и пришёл черёд Луны беседовать с оленем.

      — Ты грустишь. Я принесла дары, - сказала Луна. - Прими их. Их тебе не хватает.

      — Я вижу мерцание у вершины в снегу, — спросил олень. – И чего же мне не хватает?

      — Бродячего счастья по лунной дорожке. По ночам просыпаться и плакать, представляя себя кочующим с тропинки – на тропку. Острой дерзости на перевале желанном в ненастье. От отчаяния и горечи снами укрою, и не вспомнишь, что такое скука, - сказала Луна, отсвечивая Солнца лучи. – Я изменю, одинокий путь вьюгами и метелью и ты быстрее достигнешь своих целей. Я сделаю всё, чтобы ночью, когда тревога сердце жжёт, ты помнил о солнечном свете и тепле. Я дам отдых тебе и всему живому.

      — Луна, ты хочешь мне пол счастья подарить. Дары твои мне нужны, но они слишком уж они темны и безнадёжны. Во мраке спрячусь от волка, и найду силы бороться с ним. При свете лунном убегу по рыхлому глубокому снегу и по некрепкому насту от росомахи. Проживу свою жизнь, не чувствуя ничего, чем чувствуя лишь одно плохое, забывая о том, что есть ещё и хорошее, - ответил олень. – Я буду носить по ночам тебя на своих плечах по грёзам тундре.

      Высохли талые ручьи. Камни в грёзах серебром отражали лунный свет. Медленно ветер ушел, оставив воспоминания. Чудно нежные узоры, созданные из заутренней росы, тянулись к небесам. С веток багульника сиреневые мотыльки слетали в улыбчивое сновидение.

      — А когда скроются солнце и луна? – спросил олень. – Что приведёт меня к свету?

      — Мечта послужит светом, - ответила Луна. – Она изнанка страха ночей бессонных.

      Олень мечтал иметь самые большие и роскошные рога, которыми бы очень гордился на турнирных поединках. Мечтал иметь крепкие ноги, которые несли бы его быстрее ветра. Ударами передних копыт защищаться от волка. Мечтал, чтобы таёжный оленевод угощал каменной солью, охранял от хищников, и был добр, при охоте на соболя или медведя. Мечтал находить под снегом, лежащий сплошным ковром мягкий пушистый ягель. Мечтал питаться досыта грибами, карликовыми берёзками и вкусным бородатым лишайником. Всякий раз, когда исполнялась одна мечта, олень загадывать другую, и в поиске обретал счастье.

      - Кочуя по Солнцу и Луне, я следую за своим сердцем, - сказал олень. - Я оставляю себе свою мечту.

      Смотрел на Солнце и Луну заполняющее всё своим светом. Солнце и Луна следили за порядком в небесной и горной тундре, и остановили оленя, если он кочевал против движения светил. Разделяя бледные горы, олень шёл по Солнцу. Солнце вставало на востоке, и олень переносил Солнце на своих плечах на запад. Ночами северная часть неба светлее других была из-за близости зашедшего за горизонт Солнца, а южная — наиболее темная. По фазам Луны, ночью определял стороны света. Серп растущей Луны располагался в западной части неба, а серп убывающей в восточной. Вставал олень мордочкой к Луне, за ней был юг, за спиной север. Вечером полную Луну носил олень на спине с востока, в полночь на южной стороне, а утром на западе.

      - Мне хочется рассказать свои мечты, - спросил олень. — Когда скроется Солнце, Луна и мечта, что послужит мне светом?

      — Останешься в полной темноте, без образов вещей, без сновидений и без отсвета мечты, наедине с самим собой, - ответили Луна и Солнце. - Отбросив в сердце таящиеся сомнения, взыщи опору в самом себе.

      Созерцая уходящее прекрасное солнце в час заката. Кочевал полинялый и побледневший олень по–прежнему – серо и невзрачно по ущельям и перевалам, поднимаясь к светилам выше горных вершин. Небо само падало низко, почти на реснички и олень чувствовал способность видеть чудо. Вместо того чтобы наслаждаться очаровательной красотою, закрывал своё сердце тяжестью будней. Олень учился ценить и правильно использовать те дары днём и ночью, которые имел. Он мог быть совершенно разным, но и быть частью одного целого. Олень не отвергал то, что казалось противопоставляемыми дарами Луны и Солнца, ведь это и было часть его самого.

      – Как научить его сердце обращаться с нашими бесценными дарами? - мучились вопросом, когда встречались Луна и Солнце. - Чего же не хватает оленю для счастья?

      В час рассвета вновь явились Луна и Солнце вместе к изголовью оленя на камни в глухих далёких горах. Распластался олень на скалах в обрамлении багульника и замер, почти не дыша. Соединили светила, свои дары воедино, преподнесли оленю. И он понял, что большое счастье совсем иное, нужно просто любить всех кто живёт рядом в горной и небесной тундре. Счастье и есть жизнь, влюблённая во весь неделимый таёжный мир в его круговерти вокруг Солнца.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Полярный оленёнок


      В далекой горной тундре, где очень холодно и всегда идет снег, в уютной берлоге родилась Маленькая медведица. Она открыла глаза и увидела звездочки, распластавшиеся созвездиями над величественными горными вершинами. При очень узком серпе и видимом неосвещённой части пепельном свете Луны, звездочки дружелюбно в небесной тундре гурьбой кружились, радовались, смеялись, веселились мерцая. В новолуние, когда Луна не видна, звёздочки прилетали будить медведицу и приятельски терлись о заснеженную маленькую берлогу, чистили о снег затуманенные поверхности, чтобы в небесной тундре светить ярче. Малая медведица вместе с мамой Большой медведицей лапками нежно поглаживали звездочки, и они улыбались сверкая. Медведи зимовали в снежном мире в ожидании чего-то невозможного и мечтали полететь ввысь, туда, где обитают их подруги, радостные звёздочки.

      Медведицы видели в небесной тундре чудесно парящего Солнце оленя и Полярного оленёнка. Они летали, по бесконечному кругу, искренне веря, что крепко держится небо и к добру рождаются медвежата. Когда они пролетали, небо становилось светлым днем. Яркий и горячий Солнце олень улетал за горизонт, и на небе появлялись тусклые звездочки, было медведям очень темно и страшно. Любопытный оленёнок оставался в ночном небе. Он летал сквозь пространство, прикасаясь к смуглому небу огнивом, стремясь светом затмить собою Солнце оленя. Обжигаясь, дыша едино, осторожно искрами в черноте зажигал ярче дружелюбные звездочки. Отблесками любви во мраке звездочки светом закрывали страх неба.

      - Ты прекрасней этих звезд, - сказала темнота. - Они холодные, как лед.

      - Звездочки, сделаю ярче света, - вздрогнул Полярный оленёнок. – Зажженные звезды, очистят уныние и темень неба.

      Чернь мстившего неба вертелась, поворачивалась и с копоти небесной тундры, срываясь, звёздочки тлели и таяли. Вскружились головы у оленёнка и меркнущих звездочек, спотыкаясь и разжимая руки, потеряли они друг друга, плохо ощущая пространство, не понимая, где какая сторона. Непроглядность пережженного неба изнутри засмеялась, и безжалостно клонило в перевёрнутый сон. Беспросветность пряталась в выжженных потемках неба. Тепло, холод, впуская, искривилось и вывернулось небо против звезд. Задумчивые звездочки в сумраке гари не сориентировались по сторонам света и не знали куда лететь. Растерявший друзей оленёнок не сумел прочитать полузабытый невесомый след в опрокинутой испепеленной темноте и заблудился, перепутав небесную и горную тундру, еще сильнее ослаб. Безнадежно отвергнутый непроглядною тьмой Полярный оленёнок заледеневшей звездой упал на пепел звезд, которые зажигал. На ощупь искал в пустотелости мысли и огарки звезд дожигающих темноту. Забытый оленёнок смотрел, не моргая, в холодную сажу неба и плакал, как жизнь небес бессмысленно, в безумии спала.

      Заблудившие в темноте медведицы, долго наугад и не ощупь брели через горы и ущелья, пока не наткнулись на плачущего оленёнка. Сначала Полярный оленёнок испугался, в темноте и холоде встретив медведей. Малая медведица спела ему колыбельное утешение, песенку о звездах, которую всегда пела ей мама. Оленёнок успокоился и улыбнулся медведицам. Они познакомились и неожиданно подружились и поведали друг другу о своей жизни. Оглядевшись, оленёнок понял, куда привели растрепанные мысли и мечты тропинок на пути звездных орбит. Стирались растерянные надежды и частички везения. Сваленный чёрным мраком с неба олененок нежданно от страшной безликой участи совсем загрустил, но не погас и щемящей тоской смотрел в темноту неба.

      - Зачем мне звездный пепел? – спрашивал Полярный оленёнок. – В чем высший смысл бескорыстного мгновенья?

      - Что за глупые речи? - ответили медведицы. - Возвращайся с улыбкой на небо. Невозможно улететь от того, что в тебе.

      Полярный оленёнок был красив, как огарочек, но немощен от сажи и копоти. Медведицы удивились сообразительности и решили любыми способами помочь ему вернутся в небесное жилище. Олененка очистили от налета изгарины и кормили светом и теплом своих добрых сердец, чтобы он окреп и вознесся на небесную тундру. Малая медведица рассказывала ему сказки, что у них тоже есть мечта и попросила у него исполнения желания. Олененок поднял голову вверх и увидел родное ночное небо, украшенное еще не совсем погасшей, одной единственной маленькой звездочкой призрачных надежд. Зажжённая Полярным оленёнком невидальщина звездочка продолжала доверчиво сиять. Небо повернулось так, что падая, диковинка звездочка на чужое счастье, медленно проскользнула сквозь мрак. Милая звездочка помнила про оленёнка, мигая огоньками иссякающей силы, кончик неба притянула к заснеженным скалам.

      Краешек небесной тундры зацепился за скалы, и спасённые звезды стали жить среди медведей. Сердцу Полярного олененка становилось теплее. В окутанном чёрной бездной тёмном мире небесной тундры он вспоминал пустоту созвездий, которые он зажигал. Постигнув горной тундры таинства, быстро бездумная опустошённость заполнялась мечтами о парении в небе родных ярких звёздочек. Мечта о полёте позволяла справиться с чёрной бездной, не давала серой тени поглотить всех целиком.

      Наудачу оленёнок, вместе с тлевшей звездочкой в объятиях, неземным величием устремлённый, оторвался ото льда, камней и снега. Втемную отправился ввысь опрокинутого неба, туда, где смутно вращалась сожженная темнота. Он взлетел уже очень далеко от тундры, но осознал, что опечалились медведицы, им совсем не хотелось со светлым оленёнком прощаться. Очень заскучала, разволновалась и с закрытыми глазами заплакала Малая медведица.

      - Сегодня особенный день, - спросил Полярный олененок. - Что сделает медведей счастливыми?

      - Мечтаем полететь в небесную тундру, и кружится со звездами, - ответили медведицы. - Разве такое возможно?

      - Сбудется самое заветное желание, - промолвил Полярный оленёнок. - Пусть это будет моим подарком за вашу доброту.

      - Мы будем скучать и без звёздочек и без тебя, - сказала Малая медведица. - Вместе отправимся ввысь?

      Оленёнок очень обрадовался предложению Малой медведицы и от счастья улыбнувшись, согласился вместе с ними кружиться в небесной тундре. Оленёнок подарил Малой и Большой медведице исполнение заветной мечты.

      - Пусть будет так, как желаете, - произнес Полярный оленёнок. - Никогда не расстанемся.

      Очень возликовала Малая медведица, отчаянно бросилась за ним, обняла своего друга Полярного оленёнка и они и вместе, кружась наудачу, в ослепительном полете стали подниматься всё дальше от горной тундры в высоты небесной тундры, к северному полюсу мира в кромешную тьму, вновь зажигать звездочки. Оленёнок и Малая медведица от счастья, светясь, вместе летели и оказались прямо в зените непроглядной тьме неба. Опрокинутая темнота от света расступилась, теперь Полярный оленёнок отчетливо видел огоньки, зажигающие жизни звезд. Большая медведица, вздымалась тяжело и косолапо в полете, поворачиваясь вокруг их верчения, приветливо подмигивала встречающимся радостным звездочкам. Им всем так понравилось на верхушке неба, что они решили здесь остаться и светились от счастья подобно созвездиям.

      - Я вернулся в родное жилище, здравствуй и наполняйся светом всё небесное стойбище, - сказал Полярный оленёнок. – Медведицы всегда останьтесь со мной.

      Полярный оленёнок возвратился к заветной небесной стоянке, к небесному полюсу и в верховье небесной тундры, в зачаток самой прекрасной и счастливой звёздочки неба. Меж ними пролетали искры, горячность взмахов огненных крыл зажигала другие потухшие звездочки. Оленёнок дорожил каждым мигом, отсюда улетать не стремился никуда, не к соблазнительному достатку и тёмному успеху. Не стремился затмить своим противоположным светом Солнце оленя. Обозревая мир, стал показывать медведицам, где находится север и превратился в жгуче-лучезарную Полярную звезду. Он все время находился на одном и том же месте, над северной точкой горизонта, в зените, неподвижно держался нежно за руку приполярной Малой Медведицы. Вокруг небесного Полярного оленёнка кружилась сама Малая Медведица и все остальные звездочки, соединяясь в созвездия, восходили над горизонтом и заходили за горизонт на сфере небесной тундры, вращаясь вместе с ней с востока на запад с периодом в сутки, подобно Солнце оленю и узкому серпу молодой Луны.

      В полумраке контрастных невзгод опрокинутого неба и обратно разбежавшихся тропинок, стражи Полюса медведицы, согретые искрой тепла и света, охраняли светлое начало всех звезд. Обогретые звездочки горели, вынося свечение, сочетая воедино горную тундру с небесной тундрой. Наяву и в добрых снах, осторожно бродили романтики медведицы звездными тропинками у времени. В горной тундре под звёздами таежные медведицы, смотрели на небесную тундру и видели, радостью искрящегося и сияющего чарующим взором Полярного оленёнка - звезду путеводную. Спокойная и постоянная Полярная звёздочка светом ясным озаряла тропинки и заглядывала в глаза ждущим изумительное диво медведям.

      Из-за вращения Земли вокруг своей оси таёжным медведям в горной тундре казалось, что вращается именно звёздное небо вокруг северного полюса мира. Медведи упоительным волнением верили в чудо, что под Полярной звёздочкой на оси вращения Земли в удобных берлогах рождаются сильные мира сего звездочки и от них тропинки по небесной тундре в опрокинутой темноте, заблудившиеся одинокие планеты приведут к пронзительному счастью. Бродяги таёжные медведи и таёжные оленеводы кочуя по Саянским горам с северными оленями, ориентируются на местности по сторонам горизонта. Если нужно знать, где север по звездам, делают это очень просто. Созвездие семи ярких звезд Большой Медведицы всегда видно над горизонтом. Продолжив прямую соединяющую крайние звезды Большой Медведицы вверх на расстояние, в пять раз превышающее расстояние между этими звездами, находят Полярную звезду. Расположение созвездий на небе с течением времени меняется, но Полярная звезда всегда находится на одном и том же месте и указывает на север.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Дух солнца


      Кедровник и горная тундра были нелепы и пусты, и тьма холодная сгущалась над бездною каньона. На краю утёса Старый кедр одиноко шуршал хвоей слегка припорошённой снежком, закрывал пушистыми ветками всё небо. Это потрясающее дерево по таёжной легенде выращивались Духом солнца со времён сотворения таёжного мира. Живительный запах исходил от этого могучего исполина. У могучих корней, на толстом и мягком слое хвои, опавшей за всю его жизнь, родился маленький оленёнок. Мама ушла и возвращалась покормить детеныша. Уютно и тепло дремал оленёнок на прекрасной хвойной подстилке, и снилось ему, что лежит он в тёплых объятиях Солнца.

      Олененок лежал без движения, ожидая, когда мама позовет его на очередную кормежку и проснулся оттого, что чутьё почувствовало свет. Оленёнок поднял голову и удивился. На него смотрел маленький, смелый и очень любопытный Солнечный лучик. Заглянул он под серебристо-зеленую крону Старого кедра, и она засветилась и заиграла огоньками и частичками света. Солнечный луч проскальзывал сквозь хвою дерева солнечными бликами. Солнечный луч прятаться от хищников олененку помогал, играя мелкими белыми и золотистыми пятнами на его рыжеватой шкурке. В первое мгновение яркая их игра света ослепляла оленёнка. Он прищуривал глаза, но, когда привык к ослепительному сиянию, увидел Дух солнца во всём его великолепии в узорах нежной хвои и в лазури небесной тундры. Дух солнца, размышляя о смысле жизни, велел Старому кедру гордо расправить крону, а цветам расцветать. Дух солнца, нигде не оставался подолгу, но успел подружиться с оленёнком.

      - Нужно сохранить частичку света в сердце, - думал оленёнок. - Для услады доброго Старого кедра.

      Очарованное сердце оленёнка счастьем и радостью наполнялось при встрече с Духом солнца, главой всех лучей. В нём была могучая жизненная сила, наполняющая и объединяющая все живые существа тайги. Дух солнца летал выше всех, то есть ближе всех к Солнцу, соединяя земную и небесную тундры.

      - Я едва родился и сразу увидел Солнце, но я слишком слаб и призрачен, чтобы подняться и выйти из кроны старого кедра. Я боюсь быть брошенным и съеденным волком, - признался оленёнок. - Ты Дух солнца, рождён для того, что бы переносить великие чувства из солнечного пространства в тайгу.

      Когда Солнце взошло в зенит, солнечный зайчик появился под кроной Старого кедра. Солнечный зайчик был ярким, брызжущим и жутко весёлым. Мигал, суетился, метался и нос оленёнку щекотал. Заметался на скалах, крутился да скакал по веткам. Веселил оленёнка. Старался поймать шустрого Солнечного зайчика, но не хватало сил, у глупого оленёнка.

      — Что случилось? — спросил Дух солнца . – Почему ты помрачнел.

      - Я ловил Солнечного зайчика, - сказал оленёнок. – И не никак не поймал.

      Оленёнок рассказывал, как он искал солнечного зайчика и пугался, что его терял. Сердце оленёнка нагревалось под солнечными лучами, холод страха исчезал.

      - Открою секрет, - сказал Дух солнца. - Солнечного зайчика можно поймать с помощью веры в мечту. Если она светлая, как частичка Света, может делать чудо. Я согреваю всё живое. Частичка Света согреет твоё сердце, и оно поможет Солнце уговаривать, чтобы оно лицом к тебе повернулось.

      - Если уйду от Старого кедра, под прямые лучи Солнца? – спросил оленёнок. – Скажи и я стану весёлой и яркой частичкой Света?

      - Ты должен радовать всех, а не только себя, - сказал Дух солнца. - Тогда ты светишься ещё ярче. А иначе погаснешь, и грустные мысли тёмными пятнами покроют твое сердце и спину.

      Дух солнца пробежал полнеба, и в воздухе тёмное облако, птицей заслонило блеск солнечных лучей. Резко начали собираться тучи, большие и тёмные, что заслонили собою Солнце. Дух солнца направил к Солнцу свои крылья. Оленёнку показалось, что солнечный зайчик выскочил вдруг из кедровых веток и спрятался в облаках. Наступила темнота. Ярким-ярким Солнечным лучам, не давал сиять мрак. Солнечный лучик взмывал к Небесам и летал среди грома и молний. По багряному небу с грохотом пролетали огненные птицы, перьями пробивающие скалы. Хлынул стеной проливной ливень в глубокое ущелье, на дне которого водою горные камни дробил ледяной поток, смывая стадо оленей. Оленёнок загрустил, съёжился и испугался. Смятение, тревога, дрожь и трепет вошли в его сердце. Оленёнок остался сиротой.

      Холодная темень полностью закрыла чёрными крыльями острые горы и сердце перепуганного оленёнка. По тайге кругом бродили хищные звери. Волки выли и близко рычали росомахи. Летучие мыши задевали оленёнка своими крыльями. Старый кедр источник красоты, могучей силы и благородства приютил, скрывал и защищал сироту оленёнка и предотвращал все несчастья и беды. Добрые духи жили в щедрых кедровых ветках, а злые не могли туда попасть. Оленёнок неотчётливо рассматривал могучую крону сквозь тусклые слёзы, но хвоя не улыбнулись в ответ. Мрачная боль, тоска и жалобность начинали подтаивать частичку света, тепла в его сердце.

      - Светлый Дух солнца, меня согревали твои лучи под кроной Старого кедра, куда же ты ушёл? – спрашивал оленёнок - Добрый Дух солнца, зачем оставил меня одного в этом холоде и мраке?

      - Ты огорчён и грустишь, - ответил Дух солнца. – Ты всё время думаешь о самом себе.

      Оленёнок погрустнел сильнее, от того, что обидел дорого Духа солнца. Громко кричал и в сердце безмолвно просил оленёнок, да никак Дух солнца не возвращался, уж больно обиделся и погас. Не хотел взглянуть на оленёнка, не было до него дела. Каплями слепого дождя заслезились печально лилово чёрные глаза робкого оленёнка.

      - Дух солнца, я знаю, ты ушёл к милому солнышку, - сказал оленёнок. - Я найду ваше жилище, оно там, за снежной горой. Я сирота приду к тебе просить прощение.

      Грустно и тяжело стало оленёнку, словно снежной пыльцой присыпало его солнечную шкурку. Встал бедняжка оленёнок, дрожа от холода и побрёл. Шёл он, шёл, минуя каменистые ручьи, моховые болота, камнепады и достиг подножия заснеженных гор. Труден был его подъём. Оленёнок спотыкался об острые камни, ступая по ним, он изранил ноги, но, не обращал внимания на сильную боль. Падал в ямы и скатывался со скользких склонов. Убегал от ворон, орлов, лисиц и медведей. С надеждой смотрел на вершину огромной горы и видел только лёд, покрывающий высокие каменные скалы. Над мраком и тёмными тучами лёд сиял лучам Солнца.

      - Скажи лёд, почему ты радуешься Солнцу? – спросил оленёнок. - Ты, на вершине огромной горы, ближе всего к Духу солнца?

      - Лучи горячего Солнца одинаковы для всех, - ответил лёд. - Но только здесь, на вершине, я наедине с Духом солнца отражаю свет, не превращаюсь ни воду, ни в снег и остаюсь самим собой.

      Печальный малыш долго шёл без остановки до небесной тундры, но не нашёл Жилище Духа солнца, но после диалога с льдом, понял, как он счастлив, что знает тепло солнечных лучей, а не только их холодный свет. Безумно, бросил свой дом и осознал, что жилище Солнца именно везде, и в его родном обиталище под Старым кедром. Мудрое дерево, днём накапливало тепло и свет, а в темноте согревало его в своих объятиях. Оленёнок стал заботливо помогать Старому кедру, чтобы он не увял, не засох и не упал, понимая, что все мы всего лишь отражение Духа солнца.

      - Бросить тайгу - можно, - сказал оленёнок. - Бросить любить Солнце - нельзя.

      Сполохами и мерцанием небесной тундры Дух солнца дал знак, что он услышал его просьбу. Дух солнца вернулся и обнял сироту и горячо поцеловал. Дух солнца пожалел подмёрзшие Саянские горы, принёс с собой частички света и все вокруг озарил.

      — Ты поверил в чудо, и твоя вера в мечту помогла тебе стать лучше, — радостно ответил Дух солнца. – В твоём перевоплотившемся сердце ярко засветит частичка Света.

      Сквозь крону оживлённого Старого кедра прошёл Солнечный луч и на скалах Солнечный зайчик, как ни в чем не бывало, запрыгал, прекрасный как солнце, надежный как золото. Он внезапной вспышки яркого света, в котором хранилась частичка Духа солнца, засияли синевой неба глаза у оленёнка. В собственном сердце олененка, лёд страха и сомнений таял, от возрождающейся вновь разумной частички вечного света и ему стало хорошо и тепло, просто солнечно. Совершенно счастливый, он больше не боялся темноты, холода и одиночества. Его шерсть сделалась бархатной, свежей и светила отраженным сиянием Солнца. Оленёнок превратился в солнечный луч, в горячую звезду, с пятнышками на спине жёлтыми, как солнечные зайчики.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Животворная гроза


      Старый таёжник рассказывал, что Северный олень и живительный куст багульника, усыпанный яркими солнечными цветами – супружеская чета, любовью осенённая странствующими духами дарующими жизнь. В этих целительных цветах горной тундры родился маленький оленёнок. Солнечный хвостик, солнечные ушки, в веснушках носик и спинка – настоящий красавец, с пятнышком, как звездочка, на голове. Он любил Солнышко, и с рассветом первые шаги сделал за ним по каменистой тропинке. Светлей в горах стало, лилово-розовыми цветами благоухал багульник, но беспечный оленёнок, с восторгом терпкий аромат, вдыхая, удивлённо посматривал куда-то вверх, где птицы, словно горные духи низко летали, приглашая в горы поиграть грозу.

      Далеко в небе грохотал бродяга гром, нараспашку сверкали молнии, предупреждая оленёнка о том, что в первый день его жизни приближается первый ливень. От радости и от изумления у раскрытого настежь неба, оленёнок сжимался в солнечный клубочек. Крепко жмурил глазки и понуро прижимал ушки. Последний солнечный луч, убежал виновато с летящим из-за моря караваном гусей и сразу стемнело. Вспышками озаряли тундру зигзагами танцующих молний. Свежестью ударил тугой ветер в лицо. Оленёнку стало страшно, снег последний смывая, с размаху по багульнику тундры густо хлестнул ливень. Промокшему оленёнку казалось, что гроза бушевала, с силой сталкивая лбами тяжелые тучи. Замер крик оленёнка гром грохотал прямо над ним. Ворча и сердясь, гром, катался на облаках по всему краю чёрного неба, спрыгивал на вершины гор и скользил по снегу мечтая стать грозой. Осыпалось перевёрнутое небо, и дождь лил по дождю.

      От обиды оленёнок беззвучно, безмолвно стал метаться, словно обгоняя косохлестый дождь, в поисках скалы, под которой, мог бы укрыться. Попытался свернуть с тропинки, и был обожжён разогревшимися до пламени жжеными камнями от удара молнии. Камни крошкой сыпались и факелом воспламенялись. Дым огорчения черным столбом перемешивался с проливным дождём, обгоняя вечно темно-синие тучи. Завернутый в мокрый ливень и со следами ожогов стал оленёнок задумчив и немного сутулым, словно выжатый отстранённый камень. Страшно напуганный ужасом бури, поскользнулся и упал в воду утонувшей тропинки, но не стал ждать грустного конца безумию. От испуга, вскочил и побежал сквозь потаённый ворох мокрых цветов и листьев. Снова упал в теснине гор мрачной небесной тундры всхлипнувшим сердцем. Встал, но отступившись в стремительном беге, снова сминая дыханье, падал в ноги неземной любви молнии.

      - А есть ли цель? - думал испуганный оленёнок. - Сумею ли дойти?

      Лил безудержный ливень сплошной стеной вязкого мрака, гневно гремел гром, и своевольно иглами сверкала молния. Сердце странника распускало слюни, в нём одновременно бились соединённые сомнение и вера. Мысли умилялись и размокали в воде сомнений. В испуге колебаний жадно посмотрел на мимолётный след молнии и потерял тропинку. Заблудился в густой темноте шатаний между небом и тундрой, но не растерялся, а прижавшись к багульнику, стал ждать, когда вспыхнет пламенная молния. При вспышке молнии опускал глаза и в неясных очертаниях и проблесках искал уверенно путеводную тропинку. Восхищаясь напутствием молнии, силой и ярким светом, счастья свет в себе искал без промедления.

      - Гроза не может длиться вечно, - думал оленёнок. – Я найду потерянное Солнце.

      Не раскисая, решительно побежал вперед, навстречу неизвестности, которая должна была открыть ему тайну пронзительного небесного плача. В густой темноте ощупью бежал, не чувствуя движения. Не чувствовал ни горной и небесной тундры вокруг, ни наугад вонзающие струи и ручьи в его тело. Подставлял мордочку под колотивший с размаху ливень неимоверной силы и в первый раз плакал вместе с небесной тундрой, проживая что-то своё, личное, возможно сочувствие, сопереживание, честность. В проливном обжигающем потоке, слёзы радости и боли, не от усталости, и не от пережитого, не были видны никому. На ощупь влажная, вместе с оленёнком сентиментально, чувствительно и искренно изнутри раздроблено рыдала гроза, не скрывая слезы, роняла на цветы и листья багульника.

      Бежал вперед наугад, что бы ни случилось, не понимая этот мир, вокруг. Бежал долго, долго и время не имело значения. Вскоре вдруг полоса дождя внезапно кончилась, и он увидел, на миг один короткий, как забрезжил свет вырвавшегося из-за тучи Солнца. Обострились все чувства резкими, слепящими вспышками у оленёнка. Жажда света, была сильнее отчаяния. Сердце билось, задыхалось и на кусочки разрывалось в борьбе за свет и это то, что было ему нужно. На краткий миг в солнечном свете, через радость и счастье, появлялась манящая, неведомая, прекрасно цветущая даль багульниковых откровений. Оленёнок принял это явление чуда за знамение и направился навстречу спасительному свету. Озарением разума и сердца, была тьма незнания, непонимания рассеяна. Оленёнок дошёл до грозового предела, и по-новому взглянул на небесную и горную тундру и на себя. Мир кругом прояснился, когда луч солнца косо упал на слякоть багульниковой тропинки.

      Мечтатель оленёнок шёл по потаённой тропинке, сотканной из счастливых мгновений и каждый раз, когда за спиной вспыхивала молния, грохотал гром и моросил дождь, останавливался, смотрел на небо, улыбаясь. Во время бури оленёнок пытался выглядеть красиво и восхищаться силой громовой и ослепительными линиями молний. Он мечтал переступить горизонт и догнать небесную тундру, чтобы слиться с сияющим солнцем. Он бежал к цели. Озираясь вокруг в ожидании света, он стремился к свету, и сам того не замечая, стал отражением света, преобразившимся светом, оживляющим и освещающим всё вокруг в горной тундре.

      Гроза наигравшись, неспешно ушла бродить неведомо куда с горными духами. Сквозь рваные остатки клочьев облаков светило приветливо солнышко на нежное, изысканное и нетерпеливое цветочное счастье. Смирился оленёнок с фактом своего рожденья. Вдохнул полной грудью чистый и свежий воздух, пахло изобилием целебным багульника. Ярко цвели и блестели дождем омытые лепестки. Солнце, увязнув в нектаре цветков, выглядело немного по-другому. Обновленное светило, словно заново рожденное, стало прекрасным, еще более ясным и чистым, чем прежде.

      Лепестки небосклона, раздвигая, шёл по цветущий тропинке оленёнок с солнечным хвостиком, солнечными ушками, в веснушках носик и спинка – настоящий красавец, с пятнышком, как звездочка, на голове. Шёл твердым, уверенным шагом, не замечая, что он пропитанный бурей и озаренный солнечным светом, был тем пробуждающим светом, что разгонял вокруг тьму и усмирял грозу. Он размышлял, принимал решения, надеялся, верил и внутренне освещённый открылся цветастой тундре и самому себе, что жизнь чудесна и прекрасна. В играх жизни багульник, дождь и Солнце приветствовали и понимали его счастливое дыхание, выражение чувств и что он совсем не случайный прохожий.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария

Кривой коготь медведицы


      Самые крупные хищники тайги бурые медведи весной проснулись и покидали берлоги. Дольше всех задержалась в берлоге медведица с медвежатами. Вместе с тремя детёнышами - сеголетками и прошлогодним пестуном, медведица отправилась кормиться корневищами в таёжную долину, где раньше сходил снег. Медведица, бродяжничала по тайге в поисках пищи, а медвежата рядом весело играли, и самый шустрый медвежонок попал в слепую петлю браконьера. У малыша оказалась зажата в петле шея. Двухмесячный медвежонок бился в петле, сопротивлялся и кричал. Удавка затягивалась на шее, в петлю случайно попала и передняя лапа медвежонка. Умная мать аккуратно сумела освободить медвежонка, чудом перекусив стальные нити и когтями ослабив коварную удавку, но когтистой лапой крепко зацепилась в хитрой ловушке. Стальной трос сорвался, но успел затянуться и запутаться, врезавшись в когти. Медведица несколько дней выгрызала проволоку, но снять с когтей не смогла. Днём и ночью лапа сильно опухла, растопырив когти в разные стороны и ныла от нестерпимой боли. Освобожденный медвежонок с братишками ринулись в лес, медведица бежала с ними, а потом упала. Хотела плакать, но было тяжело. Мудрый таёжный зверь приковылял на больной ноге за помощью на стойбище к таёжнику.

      Таёжник, от неожиданности, чуть не подстрелил беднягу соседку медведицу, но грустно посмотрел в лунные глаза, понимая, что в дебрях таёжных, остались детки у нее. С детства он помнил слова стариков, что Лунный медведь предок таежников, ставший честным зверем, и его храбрые и сильные потомки впоследствии заселили Саянские горы. Преодолевая страх, осторожно подошёл и осмотрел больную лапу. Отёк от лапы с проволочной петлёй поднялся уже к коленному суставу, от чего медведица переносила с трудом сильные боли. Таёжник ножом освободил лапу от удавки, но один коготь искривился и отвалился от лапы вместе с проволокой.

      Солнце развело огонь, и раскалённым угольком таёжник прижёг рану медведице. Хозяйка тайги долго лежала неподвижно, затем медленно встала на лапы и постояла. Солнце в испуге поднялось в зенит. Медведица неуклюже двинулась к таёжнику. Таёжник не мог сдвинуться с места. Большая медведица приближалась.

      - Пропал, - подумал таёжник, - Сейчас она меня съест.

      - Не бойся, я не стану есть тебя. Слушай, что я тебе скажу. Не охоться на Чёрного гуся весной. Не охоться на самку кабарги отелившуюся двойняшками, и медведицу с четырьмя медвежатами. Если таёжный зверь пришёл за помощью всегда помоги. Бери столько с тайги, сколько тебе надо сейчас для семьи, не бери лишнего. Когда ты на охоте добудешь зверя, и будешь разделывать добычу, бросай на четыре стороны света маленькие кусочки для меня, потому что я могу быть голодной. Я твой предок. Если ты не будешь этого делать, ты не вернешься счастливый домой с добычей.

      Медведица не ушла сразу, она ещё некоторое время стояла на стойбище у костра, о чём то думала. Возможно, благодарила, а может в сердце, просила таёжника оставаться человечным. Таёжнику оставила для оберега свой кривой коготь. С гордо поднятой головой эта благодарная медведица с достоинством огромная, сильная уходила тихой поступью от стойбища в тайгу к незащищенным медвежатам.

      Таёжник кочевал с прирученными оленями в вершинах гор и видел много крупного зверя. Он добыл одного быка изюбря и освежевал. Кинул в сторону несколько кусочков мяса в дар медведю, а остальными вернулся в стойбище. Но таёжнику показалось мяса мало, и он пошел и добыл ещё одного зверя, но в азарте охоты забыл бросить в сторону кусочки мяса при разделке. Не успел двинуться к стойбищу, как вдруг стало темно. Таёжник не знал, куда идти, он потерял тропинку к стойбищу. Целую ночь ходил, кружил по таёжным завалам и шерлопам, но не нашел следов тропинки. От усталости и огорчения прилёг на камни и заснул.

      - Раньше легко добирался до стойбища за один день, а теперь, похоже, мне придется спать на холодных камнях, - подумал он. - Не найти тропинку домой до завтра.

      Ночь продолжалась бесконечно долго. Он потерял счет времени и не ориентировался в пространстве, разучился отделять свет от тьмы. Для него жизнь стала мрачной вечностью, а все вокруг лишь бесформенно тёмным. Страх постепенно переполнял все его существо, но было в нем еще что-то доносящееся откуда-то из глубины черноты. Возможно понимание. В этой кромешной тьме невольно почувствовал еле уловимо парящий в воздухе неясный силуэт Луны. Она представляла собой тоненький ободок, расположенный на правой стороне, и исчезла через час после прихода ночи. Таёжник знал, Луна была рядом, следила и шла за ним. Луна вновь выглянула, тоненькой линией, расположенной полукругом на левой стороне. Глядя на Луну, погруженную в свои мысли, таёжник лишь улыбался великолепию призрачного силуэта, парящего стихийно рядом с ними.

      В темноте линия Луны пересекала границу между светлой и тёмной частью справа налево. Переходя от светлой полосы к тёмной, заходила на Западе. Переходя от тёмной полосы к светлой Луна восходила на Востоке. Наблюдая Луну, таёжник жил в себе и думая о том, что это чуждо его хрупкому сердцу и ему не хватает ощущений более реальных, более земных. Голодные волки собирались вокруг вершины горы и громко выли. Росомаха сидела тихо, без света и с радостью ждала, когда он ослабнет физически. Так проходило время, луна не сошла на землю, а он одиноко бродил по вершине горы и не дошел до стойбища. Старался ориентироваться по Луне, но в темноте бессознательно шел неизвестно куда.

      Внешний же вид Луны менялся, она молодела, старела, а в периоды между новолунием и полнолунием луна росла. Луна в полнолунии приобрела вид правильного светящегося розового диска и противостояла таёжнику. В момент наибольшего сближения, заметно возросла яркость диска, и увеличился размер, больше чем обычно. Исчезли тени на поверхности, и она максимально блестела. Таёжник руками почувствовал, что у оленей появились новые рога.

      Таёжник выше приподнял свою непутевую голову. Его взору открылась прекрасная Луна, круг, усыпанный желто оранжевыми алмазами на фоне чёрного неба. Светила Луна ярко, набрав полную силу, освещая своими холодными лучами погруженного в суету размышлений таёжника, возвращая зрение и разум. Полнолуние освободило от потемок горную тундру и тропинки к родному стойбищу стали видны.

      В это время таёжник больше старался обращаться в противоположность своих обычных чувств. Тьма сильно обеспокоила его, поселив в сердце страх за ошибки. Луна и он смотрели друг, на друга молча, ласково и беззаботно улыбаясь друг другу. К сердцу таёжника опустив свой луч хрустальный прошив насквозь сердцебиение, Луна таёжника приподнимала к себе. Он извинялся, что жадность никогда не повториться. Раскаявшись за нелепый проступок, вспомнил про амулет Кривой коготь медведицы. Особо наполненными силами кривым когтем прикрепил нетленную Луну к вечно чёрной крыше ночи.

      Луна заплакала во вздохе в таёжную бездну, слезами горькими, и это совпало с полным лунным затмением. Горная тундра Луну совсем закрыла, и вновь всё погрузилось в темноту. Тёмно-красной Луны на небе почти не было видно, но таёжнику казалось, что лишь издалека сквозь синюю темень ночи глядела медведица, как спят медвежата, ожидая её в уютной берлоге. Заревела бедная Луна сапфировой россыпью. На сердце таёжника тревожно стало, вдруг эта темень навсегда. Слёзы Луны падали звездами и текли ручьями и от блеска слез, таёжная округа снова освещалась. Из светлых слез Луны налившись жемчужными узорами, под безумным напором, рождалась река Уда.

      Русин Сергей Николаевич

      Моя Тофалария