Мечтая странствовать в отдаленных уголках, нетронутых современной цивилизацией, бок о бок со смелыми и выносливыми местными людьми, которые каждый день борются с трудностями окружающей среды, вдыхая свежесть горного ветра, нам кажется очень романтичным приключения, позволяющие узнать изнутри обо всех аспектах кочевой жизни в величественных горах Восточных Саянах. В центральной части находится очень необычный историко-культурный регион с уникальными местами овеянными массой древних легенд и сказаний. Для кочевых таёжных оленеводов, охотников и собирателей родная обитель крутые склоны гольцов, покрытые снегом вздымающиеся на высоту безграничного Вечно Синего Неба дарующего жизнь. Таёжники выросли в этих местах, ежедневно наслаждаясь журчанием каменистых рек, пением птиц, свежестью росы и снежными вершинами гор.
В чудесный вечер у костра, при треске дров и жаре углей, под огромными звёздами, рассказывают таёжные кочевники, не умолкая и вспоминая детали, об особенностях края, где красивые с природные ландшафты бережно хранят археологические и этнографические достопримечательности. На горных отрогах и хребтах можно увидеть ничем примечательные тропинки, с подъемами и спусками, множеством поворотов и изгибов среди тайги и горной тундры с остатками сооружений и рисунками, выбитыми на черных отвесных скалах и каменными пирамидками следующими друг за другом.
Словно в дымке из грёз и видений, открывает нам свою душу таёжник, что изначально это были сумрачные тропинки древнейшего населения Восточных Саян. В доисторические времена каждая семья кочевала отдельно и кучами камней в качестве ориентиров, через равные промежутки отмечала пути вдоль ледников. Грудой камней кочующие охотники и собиратели, не знавшие календаря, вдали от центров цивилизации, в условиях крайней малочисленности, отмечали вершины почитаемых гор и ключевые точки тропы в самых сложных для ориентации местах. Таёжные люди, приручившие северных оленей и используя их в качестве ездового и вьючного транспорта, отмечали необычными камнями с изображениями и точками календаря маршруты ежегодной миграции оленей. Объединившись для охоты оленеводства, Саянские самодийцы горные перевалы обозначали кучами камней для подношений духам удачи или передавали загаданные желания при помощи вложенными в них извещений. Кучи камней служили домиком для душ кочевников. Сооружения в человеческой форме в качестве придорожных камней, отмечали длину пути и указывали направления. Остались ряды глубоких, параллельно тянущихся небольших впадин на кочевых тропинках в тайге на северных склонах Саянского нагорья, образованных ногами лошадей Тюркской кочевой империи, следующих друг за другом в торговых караванах. Тропинки с сигнальными заставами и стенами из камней, построенные гораздо позже воинами царствующих династий Уйгурского каганата, охранявшими проходящие караваны и отделявшими сакральную территорию от посторонних посетителей. Строили сооружения и енисейские кыргызы, так как по этим перевалам проходила линия обороны их государства.
Подбрасывая в костёр охапку дровишек, таёжник поясняет, что каменные пирамидки, где поклонялись духам, рисунки на скалах со сценами преследования северных оленей медведями, чудодейственные минеральные источники у снежников на альпийских лугах, легкие облачные водопады, сказания и поверья каюров всегда создавали впечатление нереально райской дороги. Со временем интенсивность торговых и дипломатических связей снизилась, ветер времён заметал стежки, но после долгого периода забвения строитель континентальных дорог Чингисхан, для завоевательных походов и оживления сухопутной торговли по древним маршрутам, вывел Саянские тропинки из небытия. По извилистым вытоптанным тропинкам распространялись на запад кони, охотничьи собаки, военное снаряжение, кожа и шерсть, фарфор, ковры и ткани, соль и чай. На юг ехали дипломаты. На юг везли пушнину и золото. Воины Чингисхана контролировали территории, обложив купцов пошлиной беспрепятственно проделывающих путь от Тихого океана до Балтики. На всех Саянских перевалах, для местных таёжников, перемещающихся с места на место вслед за стадами оленей, монголы поставили ворота и оставили легенды, что империя Чингисхана на самом большом материке Евразии соединила две части света и стала очагом цивилизаций. Тропа Чингисхана являлась ключом к этой легенде.
Сказочным огнём костра искры взметнулись в небо, рассыпаясь звёздным дождём и осветив тропинку, символизирующую жизненный путь, пути души кочевников, где проявлялись судьба и удача при их встречах с новыми людьми на новых территориях. Тропу стали использовать для военных нужд. По короткому пути войска смогли легко пересекать Саянские горы в случае необходимости. Строительство велось преимущественно силами и средствами монгольской армии. По старому обычаю воин на перевале должен был положить камушек или несколько монет. Так образовывалась пирамида двери счастья для просительных и благодарственных обрядов. Привязывание ленточек вдоль тропинки кочевники совершали дважды: по случаю восхождения на перевал - с просьбой дать здоровье, освободиться от недуга и в знак благодарности. Около пирамидок деревца украшались разноцветными лентами, чудесная сила которых отгоняла все злое от тропинки. Когда ветер колыхал ленточку с произнесёнными просительными словами, мольба возносилась к небесам, даже если в это время озвучивший просьбу был уже далеко или занят другими делами. По этим древним тропинкам хребта Хан-Бургут разделившего с севера на юг скалы над бурными реками Уда и Ия много веков назад пролегал путь Чингисхана и его многотысячных войск. На этих тропинках возник культ духовного объединителя кочевых племен, ставший их хранителем. Согласно преданию Чингисхан не искал место для стойбища в ночной темноте. Отбирая для своей армии самых красивых пленниц и местных таёжных невест, он перегораживали тропинку на высоте выше двух тысяч метров, и совершал торжественные свадебные обряды и последующие семейные торжества с весёлыми играми. Сначала сформировались крепкие семьи, затем государство. Чингисхан сам руководил свадебной церемонией: ставил для молодых новую юрту, разжигал огонь в очаге и преподносил денежный подарок с гербом, повернутым в сторону одариваемых на соединенных ладонях, благословляя брак, если жених и невеста нравились друг другу и родились в подходящие годы. Поклонившись огню очага, где невеста готовила первый чай, жених в шлёме и невеста в прическе с формой крыльев мифической птицы, одевали церемониальную накидку, садились на коня и все вместе три раза объезжали юрту. И только после этого новая семья отправлялись в путь по тропинке. Семья шла впереди государства, и чем больше у непобедимых воинов империи было здорового потомства, тем они признавались значительными для долгой и счастливой жизни.
Утопая в бархате ночи и освободившись от груза забот, разум таёжника рисовал яркие картины про сражения за горный перевал Хурэгтын-Дабан. Достигший наивысшей точки на оленях бродячий таёжный охотник лучник, стрелу с орлиными перьями, метким выстрелом вонзил в колчан Сына Неба и убил любимого коня Чингисхана. Опытный полководец был немало удивлен и вместо казни назначил лучника начальником перевалов и кочевой таёжный охотник стал самым верным его последователем. На месте боя, в ознаменование памяти павшего коня, Чингисхан приказал соорудить пирамиду путём добавления к куче камней ещё одного каждым проходящим воином. Чингисхан ценил смелость, отвагу и позволял людям жить счастливо до тех пор, пока они соблюдали его законы. Любого нарушителя порядка ждала печальная участь. За грабежи торговых караванов на горных тропинках могучий и грозный Чингисхан казнил всех. Введенный Чингисханом свод воинских правил - Яса запрещала ложь, воровство, прелюбодеяние, предписывала любить ближнего, как самого себя, не причинять обид, и забывать их совершенно, щадить страны и города, покорившиеся добровольно, освобождать от всякого налога и уважать храмы, а равно и служителей его. Введение свода военных и гражданских законов позволило установить на тропинках огромной территории монгольской империи твердый правопорядок. Несоблюдение законов каралось смертью. Яса предписывала терпимость в вопросах религии, запрещала ссоры среди монголов, не одобряла неповиновение детей родителям, регламентировала воинскую обязанность, правила поведения в бою, справедливое распределение военной добычи.
Сквозь дымок от костра небо зажглось перламутром, а таёжник продолжал посвящать нас в тайны о спокойных перекочёвках его предков на Северных оленях и весело поющих свои бесконечные песни. В те давние годы добавляли таёжники к Ясе Сына Неба множество своих местных примет и поверий, обещавших хорошую перекочевку и удачную охоту, благополучие на тропинках за почитание души природы. Таёжные оленеводы не наносили вред всему окружающему миру и не брали с тайги лишнего. Одушевляя живую и неживую природу таёжные люди понимали, чем возмещать тайге и горной тундре за счастье, которое она наделяла и влияла на судьбы. Таёжники не ловили молодых птиц и не рубили молодые деревья. Без нужды не рвали растения и цветы. Не плевали в огонь кочевого очага и не касались огня ножом, не бросали в огонь мусор. Не оскверняли огонь, оставляя за собой не затушенный костер. Громко не кричали и не оскверняли тропинку плохими действиями, мыслями или словами. Не переходили тропинку перед пожилыми стариками, проявляя уважение к старшим.
Над костром звезды стали ниже в причудливых узорах, и таёжник объяснял, небо видело всегда все поступки и помыслы человека, который на кочевой тропинке никогда не сможет укрыться от небесного правосудия. Запрещалось без нужды таёжникам ранить землю острыми предметами, чертить по её поверхности и бить прирученного оленя уздой. Запретными считались имена духов почитаемых гор, они хранились в тайне и не произносились они вслух без крайней надобности. По поверьям таёжных оленеводов, каждая гора и река имели своего духа. Кочевник на тропинке без помощи духов слаб и обязан задабривать духов, пребывающих везде и всюду. Таёжные оленеводы вставая на тропинку выражали почтение к огню, после повернувшись на восток, выражали знаки почтения к воздуху, после того обращались на запад для выражения почтения к воде, на север выражали знаки почтения в память предков. Прежде чем пить, надлежало поднести каплю духу – хозяину местности, для этого выливалась на землю соответствующую часть чая. Если таёжник пил, сидя на олене, кочуя по тропинке, то до питья делал излияние животному на шею.
Мерцая, струилось сиянье луны на горных тропинках, и жизнь шла неспешно. Принято было не торопясь пить горячий чай и всю ночь внимательно слушать хозяина костра. Его жена преподносила гостям угощения, напевая малышам свою колыбельную песню. Таёжная женщина вела домашнее оленеводческое хозяйство, воспитывала детей, нередко сама совершала перекочевки и охотилась. Кочевые таёжные оленеводы и охотники привыкли жить родами, поэтому сохраняли и свято чтили древние обычаи кочевой жизни, передвигаясь в горах автономно и обеспечивая свое существование за счет ведения таёжного оленеводства и пушного промысла. По различным приметам предсказывали погоду, узнавали время без часов, лечили травами различные заболевания людей и животных. Таёжники всегда были наблюдательны, любопытны, добродушны, гостеприимны. Гостю обязательно дарили амулет из связки медвежьих клыков или когтей и вспоминали байки о том, как их предки служили каюрами в войсках Чингисхана. Кочевые таёжники имели твердый глаз и были не просто проводниками с навьюченными оленями через броды свирепых рек, перевалы и ледники, но и толковыми чтецами тропинок.
В ночной тишине шептались звезды с подругой луной, что у неба красивые глаза и в них смотреть опасно. Конечно, было всякое на скалах и бури, и ураганы, и империя Чингисхана распадалась на мелкие части. На её бескрайних тропинках, никогда не было полной изоляции, одни государства исчезали, появлялись другие, сменяли друг друга народы и встречались новые путешественники и идеи. Многие обычаи и запреты отходили в прошлое в ходе преобразований. Все мелкое, суетное процеживалось временем, но походы Чингисхана восстанавливались в памяти. Горные проводники вспоминали, что на небе обитало могущественное духовное начало дарующее жизнь и охраняющие человеческий род. В контактной зоне между мирами на живом теле тропинок для получения просветления, энергии и бодрости мысленно призывался дух Сына Неба, воплощённый в знамени. Обряды оживления знамени Сына Неба носили созидательный характер, напоминая, что пламенный меч кочевника не выброшен, но вложен в ножны. Знамя единства и братства объединяло и становилось гением-хранителем, в котором древний мир был счастлив, под Вечно Синим Небом.
Комментариев нет:
Отправить комментарий